Сад мертвых бабочек

Как оказалось, имелись – ее даже провели в ту часть здания, где располагались управленческие структуры.

Анжела увидела, что вход на территорию собственно клиники отгорожен при помощи массивных дверей, отпиравшихся при помощи специальной ключ-карты.

Которой у нее, конечно же, не было.

Она попыталась вытянуть у заместителя главного врача информацию о пациентах, и тот благодушно рассказал несколько баек о «звездах», что проходили здесь лечение, впрочем, не называя ни единого имени.

– Великолепно! – заявила она. – А где у вас еще есть витражи? Наверняка там!

И она указала на одну из дверей, которая вела на территорию с пациентами.

– Да вы правы, однако, думаю, ваш визит туда слишком взбудоражит тамошних обитателей. Знаете ли, они далеко не всегда уравновешенны…

В особенности если их похищают и силком привозят через всю страну, запирая, конечно же, против твоей воли, пусть и в элитном, расположенном в привезенном из-за океана французском замке, сумасшедшем доме.

– Но мы не можем упустить такую возможность! – заявила Анжела. – Неужели вы не сделаете исключение для читателей «Дискавери»?

И лукаво посмотрела на заместителя главного врача.

Шествуя по коридорам клиники, Анжела удивилась: практически ни единого пациента вне своих апартаментов она не увидела. Только сновал обслуживающий персонал, толкавший тележки с едой, лекарствами и бельем.

Похоже, это был не только элитный сумасшедший дом, но и тюрьма.

– История нашей клиники восходит к самому доктору Рихарду Шметтерлингу, который еще до всемирно известного Зигмунда Фрейда разработал теорию о влиянии подавленных сексуальных желаний на человеческую психику…

Анжела бросила быстрый взгляд внутрь одной из комнат, дверь которой была как раз открыта: обстановка как в пятизвездочном отеле, однако пациент покоился на гигантской кровати.

И кажется, был даже к ней прикреплен при помощи ремней.

Милое, однако, ничего не скажешь, местечко.

Слушая вполуха повествование доктора, она делала снимки, однако не интерьеров, а расположения коридоров и комнат.

– А что у вас там? – спросила она, указав на дверь, которая вела в другое крыло – в ней, в отличие от прочих, небольшого, забранного стеклом с мелкой сеткой окошка не было.

Заместитель главного врача улыбнулся:

– Отделение для особых случаев, куда мы, однако, попасть не сможем…

Анжела вдруг поняла: если Ирину где и держали, то, вероятно, именно там.

Наконец после двух с лишним часов ее визит подходил к концу. Она многое увидела, но на след Ирины так и не напала.

Не спрашивать же в лоб, где они держат похищенную девушку?

Если и спросит, то вряд ли скажут. Да и она знала где: в отделении для особых случаев.

– Вы не возражаете, если я сделаю еще несколько снимков парка? Например, вон той милой беседки и мостика!

Она махнула рукой в глубину парка, а работница пресс-службы посмотрела на часы.

– Да, конечно же. Однако у меня сейчас совещание…

Анжела заверила ее:

– Рада, что вы уделили мне столько времени! Я недолго и как только сфотографирую эту милую беседку и мостик, то покину территорию клиники!

Пожелав ей всего самого наилучшего и заверив, что пресс-служба получит экземпляр «Дискавери» с фотографиями клиники, Анжела проводила особу взглядом.

Наконец-то оставила ее одну.

Она двинулась в направлении беседки, даже сделала ряд фотографий, то и дело посматривая в направлении клиники.

Как бы туда проникнуть?

Ее взгляд упал на садовника, который трудился над одним из кустов.

Ну да, убийца – садовник.

Она заметила карточку-ключ, которая висела на куртке рабочей формы, которую садовник снял и повесил на свою тележку.

Подойдя к нему, Анжела поздоровалась и завела ни к чему не обязывающий разговор.

Садовник, по-английски говоривший с трудом, ничего о пациентах, конечно же, не знал, в особенности о тех, которые являлись заключенными отделения для особых случаев.

Однако когда она отошла прочь, то прихватила с собой его карточку-ключ, которую ловко отцепила от куртки.

Продолжая щелкать камерой, Анжела вновь приблизилась к клинике-замку.

Хотя то тут, то там имелись камеры наблюдения, она сомневалась, что за ней вели слежку – работники клиники опасались того, как бы пациенты не сбежали, а не того, что кто-то проникнет извне.

Ее взгляд упал на еще одного садовника, который выходил с груженной инструментами тележкой из подсобного помещения.

Туда-то она и устремилась, когда садовник удалился прочь, и, оставив в углу громоздкую и привлекавшую к себе внимание камеру, провела по электронному замку ключ-картой.

Пискнув, дверь открылась.

Она попала в помещение, в котором пахло свежескошенной травой – и на стене висело несколько курток садовников.

Надев одну и напялив фирменную кепку, более или менее скрывавшую ее лицо, Анжела нашла в подсобке внутреннюю дверь, которая вела в помещения клиники.

Интересно, имеют ли садовники туда доступ?

Оказалось, что имели.

Она попала в какой-то бесконечно длинный коридор и зашагала по нему к заветной двери вдали.

Сможет ли она ее открыть?

Оказалось, что нет – карточка уже не действовала.