Сад мертвых бабочек

А вот мнение других ее не интересовало, как и все те премии, которые регулярно получала и она сама, и ее фотографии.

Дядя Кларенс сумел-таки избежать участи Джерри Уайтстока благодаря связям своей мамочки, лучшим в мире адвокатам и многомиллионной компенсации Ирине и прочим девушкам, которые вдруг объявились.

Королевская семья Великобритании на фотосессии Анжелу более не приглашала.

Но Анжела бы туда и не поехала, а вместо этого колесила по миру, неустанно забираясь в самые дальние уголки, даже не ради новых впечатлений, не ради небывалых фотографий и уж точно не ради премий.

А пытаясь убежать от своего прошлого.

Что, как она быстро убедилась, невозможно.

Бессонными ночами, подходя к окну, она открывала его, слушая шелест волн раскинувшегося рядом океана. И всматривалась в черное, бездонное, мерцающее бриллиантами звезд небо.

Где-то там находилось скопление Бабочки, которое, как она теперь знала, прочитав о нем все, что только имелось, представляло собой рассеянное звездное скопление в созвездии Скорпиона, расположенное от Солнечной системы на расстоянии тысячи шестисот световых лет. Центральной звездой скопления Бабочки являлся, как следовало из специализированной литературы, оранжевый гигант класса К под названием ВМ Скорпиона, так называемая полуправильная переменная звезда, то есть «пульсирующая звезда со значительными неправильностями в изменении своего блеска».

Как будто раскрывавшая и закрывавшая свои крылья бабочка.

Пациент доктора Шметтерлинга был уверен, что его хотят забрать туда и что его ждет там новая, гораздо более хорошая, чем на Земле, жизнь.

И кто знает, может, там, на райской планете, вращавшейся вокруг этого оранжевого гиганта класса К, и находился теперь Ванька.

А также мама и Демидыч. И Валька. И даже Никитка…

Чтобы узнать это, ей требовалось преодолеть всего лишь тысячу шестьсот световых лет.

Когда же за ней прилетят, чтобы забрать туда. В три тридцать три?

Никого, кроме дочери Нины, в жизни Анжелы после гибели Ваньки не стало. Вероятно, мог бы кто-то появиться, однако она уже поняла: все, кто рядом с ней, рано или поздно уходят.

В скопление Бабочки, на планету, вращающуюся вокруг оранжевого гиганта класса К.

Им повезло, их туда забрали – а вот ее саму нет.

Путешествуя по всему миру, Анжела ждала только одного: когда же они снова заявятся оттуда, чтобы забрать у нее очередного человека, который ей дорог и которого она любит?

Ее дочь.

Но Нину, как приняла для себя решение Анжела, она им не отдаст: пусть и ее саму забирают тогда тоже.

Однако они обхитрили ее: забрали в итоге Нину, но другую – не малышку, а бабушку ее дочери.

Получив известие о том, что у мамы Нины обнаружили тяжелую форму рака, Анжела тотчас вылетела с дочерью в Москву.

Нет, на этот раз у них ничего не выйдет. И пусть они пытаются утянуть маму Нину в свой звездолет, чтобы навсегда забрать в скопление Бабочки: она не позволит им этого сделать.

У нее есть деньги, у нее есть связи, у нее есть друзья среди лучших врачей мира.

В том числе и онкологов.

Она не отдаст пришельцам маму Нину.

– Мамочка, а бабушка умрет, как и папа? – спросила ее внезапно дочь, и Анжела, прижав Нину к себе, ответила:

– Нет, бабушка не умрет!

И почувствовала, что дрожит.

Нина же с непоколебимой пророческой уверенностью, свойственной пятилетним, заявила:

– А я думаю, что умрет. Я так ее люблю и буду плакать. А ты, мамочка, тоже?

Когда они прибыли в Москву, то выяснилось, что дочка оказалась права: пока они добирались до российской столицы, мама Нина умерла.

Ее убил отнюдь не рак, с которым они, не исключено, могли бы и справиться или хотя бы отсрочить неизбежный финал.

Банальный сердечный приступ стал для нее роковым: когда вернувшийся домой папа Витя нашел ее, было уже поздно.

Умерла она третьего марта, около трех часов дня, и Анжела поняла: так и есть, они забрали ее в своем звездолете в скопление Бабочки в три тридцать три.

После похорон и нескольких дней с папой Витей, который резко постарел и никак не мог смириться с утратой жены (как в свое время и со смертью сына), Анджела поняла: пора обратно.

Она после многих лет встретилась с «сестренкой» Нинкой: та, мать четверых детей, грузная, крикливая, аляповато одетая, сразу начала стыдить ее:

– Ты такая богатая, а маме помочь не смогла!

Анжела не стала ей объяснять, что сделала бы все возможное, чтобы вылечить маму Нину.

Но звездолет в скопление Бабочки стартовал, как ему и положено, в три тридцать три.

– А ты у нас теперь всемирная знаменитость! – сказала сестрица с явной завистью. – Просто украла у меня то, что мне предназначалось!

Не объяснять же Нинке, в самом деле, что никто у нее ничего не крал: ну, не было ей на роду написано стать сначала моделью, а потом открыть для себя мир фотографий.

– Зато у тебя четыре ребенка, – ответила Анжела, причем совершенно искренне и ничуть не желая задеть ту.

«Сестренка» Нинка скривилась: