Сад мертвых бабочек

Тот самый, в котором жила ведьма-людоедка.

Пропали и пятиэтажные дома около вокзала, а вместо них возникло однотипное и безликое «элитное жилье», как гласил большой рекламный щит с улыбающейся семьей: отец, мать и дочка с сыном.

Семьей, которой у ее дочери никогда, вероятно, не будет и которой не было у нее самой.

А подле того щита Нина заметила другой, помассивнее и побольше, тоже, по сути, рекламный.

На ней была изображена та же молодая, уверенная в себе дама, чье лицо она увидела в аэропорту на обложке гламурного издания.

Только дама была на этот раз в деловом костюме, а ее шею охватывала скромная нитка жемчуга (впрочем, наверняка настоящего и совсем не дешевого), а не бриллиантовое колье в форме бабочки с красным камнем-сердцем посередине.

«Мой город – мои горожане! Забота о вас – цель моей жизни!»

Кто ей только такие лозунги-то измыслил?

Ей, этой особе, то есть Зойке.

Ну да, это была Зойка, которая на удивление мало изменилась за прошедшие годы, хотя из капризного подростка превратилась в капризную дамочку.

Зойка, которая натравила тогда на Анжелу с Валькой хулиганов.

Зойка, у которой папаша был прокурором города и приложил все усилия, чтобы Анжела не смогла установить правду о гибели Вальки и Демидыча.

Зойка, которая, как узнала Нина в интернете, сделала неплохую карьеру в сопливых сериалах и была уже много лет завсегдатаем различного рода слезливых ток-шоу.

Зойка, которая внезапно открыла в себе политический талант и год назад, при массивной поддержке из Москвы, стала мэром города, того самого, в который Анжела вернулась.

Наконец Зойка, фамилия которой теперь была Заяц – она вышла замуж за отпрыска местного милицейского чина – сынка, который в бытность свою подростком являлся предводителем нациков, а теперь, окончательно облысев, стал, явно не без помощи папочки, самым крупным предпринимателем области.

Да, та самая Зойка, которая носила колье, украденное когда-то мамой Анжелы у Артура, а затем бесследно исчезнувшее – прихваченное предполагаемым убийцей мамы, так и не найденным.

Зойка, которая – и ради этого Анжела и вернулась в город своего прошлого – или что-то знала, или была напрямую причастна к смерти мамы, а также Вальки и Демидыча.

– Мамочка, а ты здесь родилась? – спросила Нина, с любопытством крутившая головой по сторонам: так много всего нового, необычного.

Анжела медленно произнесла:

– Нет, я родилась не здесь.

Зато здесь умерли люди, которые были ей дороги.

И чтобы узнать об этом правду, она спустя столько лет и пожаловала сюда.

Она не без облегчения увидела, что того дома, где была убита мама, уже не существует: на его месте торчала «элитная» многоэтажка. Кто-то прогуливался с коляской, кто-то парковал автомобиль.

А мама лежала на местном кладбище – и за все эти годы она ни разу не побывала там.

– Тут… тут жила твоя бабушка… – произнесла она, и Нинка спросила:

– Бабушка Нина? Которая умерла?

Анжела покачала головой:

– Бабушка Лена.

Дочка оживилась – смерть мамы Нины (для нее, конечно же, бабы) она восприняла несколько безучастно, все еще не понимая до конца, что это означает.

Или понимая слишком хорошо?

– А мы сейчас к ней поедем?

Везти дочку на кладбище к маме Анжела не намеревалась.

– Нет, она тоже умерла…

Дочка вздохнула:

– То есть ее тоже унес звездолет? А почему бабушки всегда умирают, мамочка?

Вопрос был далеко не такой уж и праздный.

Наверное, потому что все рано или поздно умирают.

По интернету Анжела заказала номер в лучшей местной гостинице – причем самый дорогой. Персонал встретил их едва ли не с поклонами – не так часто, видимо, в суперлюксе кто-то селился.

Номер оказался вполне себе сносным, состоявшим из трех комнат, в одной из которых – с зеркалами на потолке – стояла гигантская кровать-сексодром, заправленная черным бельем.

Они что, если клиентов нет, сдают это под съемки порнофильмов?

Такой вариант также не исключался.

Еще в поезде Анжела списалась с агентством нянь, и те прислали ей к назначаемому часу студентку Женю. Анжела выбрала ее, хотя ей предлагали и классический вариант: средних лет, с двумя образованиями и особым педагогическим подходом.

У Жени же были розовые волосы, кольца в ушках и носу и один глаз синий, а другой – зеленый.

– А это у тебя настоящие? – спросила ее с любопытством Нина, и Женя ответила:

– Контактные линзы! Хочешь, цвет сменю?

И она стала доставать из рюкзака другой комплект линз.

Сразу поняв, что Женя с Нинкой общий язык найдут и что доверить ей дочку она может, Анжела как бы невзначай спросила:

– А ваша новая мэрша… Что о ней говорят?

Женя, глаза которой на потеху Нинке уже были желтыми, расхохоталась: