Сад надежды

– Все, что я делала, я делала для нас. Я была очень молода, когда забеременела тобой, и желала одного – хорошей жизни для тебя.

Чарити выставила руки вперед.

– Мама, не надо. Просто замолчи. Ты всегда желала, чтобы было хорошо Эллен Мари Бакстер. Ради всего святого – я забочусь о Дэйзи больше, чем ты когда-либо заботилась обо мне. А ведь она мне не дочь. И вообще не член семьи.

– Ты не считаешь меня членом семьи? – неожиданно раздался голос. В дверях стояла Дэйзи.

* * *

О нет! Чарити бросилась к Дэйзи. Лицо девушки было в пятнах, словно она плакала.

– Да какая ты семья? – Эллен опередила дочь. – Хотя в какой-то мере ты для нее действительно важна. Чарити всю жизнь жалела бездомных животных.

Чарити оттолкнула маму.

– Дэйзи, это неправда. Я имела в виду…

Эллен не унималась:

– Она сказала, что больше заботится о тебе, чем обо мне, хотя я ее мать.

Чарити на миг обернулась и бросила Эллен в лицо:

– Ты когда-нибудь замолчишь?

Эллен передернула плечами.

Чарити взяла девушку за руку. Рука была холодной; наверное, Дэйзи только что пришла с улицы.

– Не переживай. То, что ты услышала… я не это имела в виду.

Дэйзи мотнула головой. Чарити внимательно посмотрела ей в лицо. Такой апатии, такой полной отстраненности она не видела в глазах девушки уже много недель.

– Я устала, – Дэйзи высвободила руку, – и пойду спать.

– Милая, ты плакала? – Чарити потянулась к ней, но Дэйзи шагнула назад.

– Со мной все хорошо. Завтра поговорим.

В фойе Чарити догнала ее и крепко обняла. Девушка не отреагировала, она была словно деревянная. Чарити поцеловала ее в висок.

– Ты мне обещаешь?

– Конечно. Клянусь. – Дэйзи поднялась по лестнице и исчезла.

Чарити вернулась в гостиную и набросилась на мать:

– Как ты могла? Ты же знаешь, через что прошла эта девочка!

– Ничего, переживет. – Эллен невозмутимо изучала свои ногти.

Чарити покачала головой:

– Мама, ты не получишь ни гроша. Я знаю, что дедушка оставил тебе траст. Этого достаточно для одинокой женщины. Плюс дом в Атланте. Тебе есть где жить и есть на что жить. Если хочешь больше, можешь предъявить мне иск.

Она покинула мать и пошла прощаться с последними гостями. Когда-нибудь это должно было случиться. В жизни полно дерьма; если не трогать, оно не воняет. Вопрос о деньгах не стоял, пока богатый доктор не выгнал мать из дому.

Когда Далтон вышел из кухни, сестры Полетт и Агнес как раз облачались в меховые накидки.

– Все нормально? – Далтон приобнял Чарити за спину. Прикосновение его теплых рук согревало, и на нее накатила первая волна умиротворения.

Она закрыла глаза и с жадностью приняла эту волну.

– Да. Некоторые проблемы с мамой и Дэйзи. Неужели сегодня еще что-то пойдет не так?

Он украдкой улыбнулся, и это растопило ей сердце. Намек на шутку, известную лишь двоим. По какой-то причине Чарити было необъяснимо трудным не протянуть руку и не дотронуться до его щеки.

Без предупреждения Далтон наклонился к ее лицу, и их губы соприкоснулись. По телу словно прошел электрический разряд, жар прилил к лицу. Она попыталась сделать вдох, но вокруг не осталось ни воздуха, ни пространства, вообще ничего, кроме Далтона. Его зеленых глаз, мягких губ, тепла его тела.

Далтон отодвинулся на несколько миллиметров, и мир снова попал в поле зрения Чарити. Донеслись отголоски бала, приглушенные голоса, позвякивание последних бокалов на подносах официантов, дыхание Далтона.

Он сглотнул и пригладил волосы.

– Прости. Не следовало этого делать.

Он извиняется? За что? За то, что столкнул ее с американских горок без предупреждения? За то, что опалил ее губы своим огнем и ожог останется с ней надолго после того, как уйдут последние гости и опустеет последний бокал вина?

– Я рада, что ты это сделал.

Ну вот. Слово не воробей, вылетело – не поймаешь. Ее губы расплылись в улыбке.

Однако Далтон помрачнел:

– Не следовало. Это больше не повторится.

В один миг карета превратилась в тыкву.

Откланялись Джина и Эмили Радд – шагнули навстречу вечерней прохладе, и бриз с залива тут же подхватил подолы их вечерних нарядов. Подошли с благодарностями последние гости – две сестры. Агнес пожала Чарити руку. На ощупь ее высохшая кожа казалась бумажной.

– А где же ваш дядя Гарольд? Я бы хотела с ним попрощаться. – Старуха обшарила глазами пустой вестибюль.

– Наверное, отправился спать. – Чарити не видела дядю с последнего танца, когда он кружил по залу улыбающуюся Луизу. У нее потеплело на сердце. Гарольд обрел с Луизой счастье.

– Без четверти двенадцать, нам давно пора спать, – вмешалась Полетт. – Кстати, дорогая, мы хотели бы отметить, что с вашей стороны очень великодушно позволить Гарольду здесь находиться.

Чарити обернулась к Далтону. Он в полном недоумении пожал плечами.

– После того, что произошло…

При этих словах Чарити накрыла первая волна паники. Иногда яд хранится в бутылочках, на которых нарисованы череп и кости; иногда его приносят на длинных языках.

– А что произошло?

– Любовная связь, дорогая. – Агнес и не думала говорить тише.

– Любовная связь? – Чарити попыталась сделать вдох.