Сад надежды

– В котором часу отходит последний паром на материк?

– Сразу после полуночи. Так называемый «рейс для приезжих». – Гарольд говорил неуверенно, словно боялся, что на него снова накричат.

– Если она сядет на паром и уедет, мы ее никогда не найдем. – Далтон торопливо выбежал из мансарды.

Все бросились вниз и погрузились в машину. Эллен поспешила было за ними, однако на подъездной дорожке остановилась. Чарити помедлила.

– Ты едешь?

Эллен передернула плечами:

– Мне-то зачем?

– Не знаю, почему я до сих пор в тебя верила? – Чарити захлопнула дверцу. Оставалось молиться, что они успеют к пирсу до отхода парома.

* * *

Эллен ненавидела драмы. По крайней мере подобные той, которая только что разыгралась на ее глазах. Если бы не Далтон, Чарити могла бы упасть с балкона. И может быть, Эллен сейчас бы планировала похороны дочери, а не думала, как ей жить после всего случившегося. Когда Чарити повисла на перилах вниз головой, Эллен почти физически ощутила, что внутри все перевернулось. Это оказалось мучительнее, чем роды, потому что боль не только выкручивала тело, но и разъедала душу. Ты едва не потеряла дочь, вопил разум.

Эллен пыталась прогнать неприятное чувство, вызванное, по ее мнению, исключительными обстоятельствами и крайним напряжением. Она направилась в кухню и нашла непочатую бутылку вина. Наполнила бокал и поднесла к губам, наблюдая, как переливается темно-красная жидкость. Как ни странно, вино в бокале бурлило – просто мини-версия урагана, в который Эллен попала два месяца назад. Ах, вот в чем дело – у нее дрожат руки! Она осушила бокал и наполнила другой. Нужно успокоиться. Выпила еще три бокала, и внезапно ей стало тепло, перед глазами поплыл туман, а недавние события словно отдалились. Взяла бокал побольше, выцедила туда последние капли, откупорила новую бутылку и долила почти до краев. Убедилась в устойчивости своей руки, держа стакан чуть выше уровня глаз. Нам-м-много лучше.

Эллен нашла в ящике припрятанные сигареты. Нужно пойти проветриться. А вино и сигареты составят ей компанию. Пошла в сад, на веранде споткнулась и пролила вино на пол. Ну и пусть, пропела она про себя.

Снаружи воздух был прохладным и густым. Эллен взбодрилась. Ей казалось, что с бокалом красного вина в руке она плывет на красной яхте. Посмотрела на луну. Яркая, в форме серпа, напоминает венецианскую гондолу. Она уже никогда не поедет в Италию. А если и поедет… все равно никто на нее внимания не обратит. Можно сменить дизайнерские шмотки на белые кроссовки и светлые капри. Можно не краситься и носить дурацкие шляпки. Она положит гигиеническую помаду в сумочку на поясе, будет сидеть на солнце и щуриться, не боясь, что от этого непременно появятся морщины. Будет есть пасту, пока не затошнит. И будет такой же, как все.

Она закурила. Быть такой, как все. Худший ее кошмар – быть как… как ее мать, Мэрилин. Какой-то шелест, или шепот, настойчиво пробивался к ней, но Эллен предпочла его не замечать. Может быть, это тот молодой человек, вернулся сказать, что непростительно ошибся, приняв ее за старуху. А может быть, это Леонард, который жаждет отвезти ее домой, обещает путешествия, внимание и, самое важное, верность.

Шепот становился громче. Кто там, за спиной?.. А, кто бы ни был, ей все равно. Впрочем, возможное присутствие зрителей побудило Эллен выпрямить спину. Она сделала длинную затяжку, которой научилась у великих звезд экрана Бетт Дейвис и Лорен Бэколл. Чуть наклонила голову, так, чтобы на нее эффектно падал лунный свет. Кто бы ни находился поблизости, непременно испытает благоговение.

Эллен бросило в жар. Посмотреть? Но при повороте можно расплескать вино. Или еще хуже: несколько бокалов, которые она один за другим поглотила, могут взбунтоваться. А изящно не сблюешь; тут даже Вивьен Ли в роли Скарлетт бессильна.

Ветер усилился, и звук стал громче. В конце концов Эллен бросила взгляд в сторону, готовая завязать разговор. Однако рядом никого не было. Никакой восторженной публики. Шепот исходил от плакучей ивы. Эллен разыграла представление для огромного куста.

Ветер стих. Длинные тонкие ветви и листва водопадом низвергались с вершины и плавно стекали к земле. Эллен сделала шаг вперед и одним глотком осушила половину бокала. Снова налетел бриз, подталкивая ее еще ближе. Она двигалась легко, как по облаку, словно откликалась на зов. В груди возникло напряжение. Подойди к дереву, нашептывал ей какой-то голос, но слова были неуловимыми, как переменчивые мысли, и вместо того чтобы послушаться, она резко остановилась, так и не войдя под полог.

– Ну и что в тебе такого, что все с ума сходят? – Эллен ожидала от дерева ответной реакции. Приставила ладонь к уху, осторожно, чтобы не подпалить волосы сигаретой. Этому жесту она тоже научилась у Бэколл. – Что, нечего сказать?

В ответ ива лишь прошелестела.