- Ты же сам знаешь, что никто другой не согласится на это, - прошептала я, с обидой глядя на Гэбриела, - Где ты найдешь ту – или того – кто будет готов раз за разом умирать, чтобы в черной душе не угасла последняя искра света? Никто, кроме меня…
- Да почему это тебя так волнует!?- воскликнул Гэб, - Я узнавал, он не сыграет никакой роли в равновесии – кто бы не победил, в конце концов!.. Нет долга, который заставлял бы тебя…
Я вздохнула и покачала головой; на губах вновь расцвела улыбка.
- Есть и другой долг, кроме того, что внушают Хранителям.
- Он выше Божьего!?
- А вот этого я не знаю… Знаю только, что Бог простил и понял меня. И не он послал меня на муку: я сама приняла ее, - я прислушалась, звуки моего имени становились громче. Он всегда умел находить меня… - Уходи, Гэб, пожалуйста, - попросила я, - Твои уговоры ничего не изменят.
Мой друг не стал прощаться – он никогда не делал этого – и взмыл в низкое небо, распахнув огромные сияющие крылья. От этого зрелища у меня сжалось сердце, неожиданно резко почувствовалась пустота за собственной спиной. Что ж, себе я никогда не утверждала, что это не больно… Просто есть вещи, ради которых можно и нужно терпеть.
- Вот ты где, Береника, - опасно-ласковый голос ядом растекался по моим венам, заставляя сердце истошно колотиться в предсмертном, лихорадочном ритме.
Я продолжала улыбаться, хоть по моим щекам и стекали горячие капли – я так надеялась, что это был всего лишь дождь…
В воздухе все сильнее растекался аромат сирени… Аромат моей смерти и любви