Сад радостей земных

По магазину бродили редкие покупательницы, мужчин здесь не было. Клара и Роза пошли за молодой женщиной с ребенком на руках, стараясь все делать как она. Она приостановилась, повертела в руке ножницы. Когда она отошла, Клара придвинулась к прилавку и тоже поглядела на ножницы. Вот бы купить! Нэнси будет довольна, если принести ей такой подарок.

Она снова нащупала в кармане десятицентовую монетку. У нее уже пальцы пропахли этой монеткой. Роза вытащила материн черный кошелек, пересчитала в нем мелочь.

— Куплю чего-нибудь, — сказала она.

Клара несмело огляделась. Продавщица, опершись о прилавок, разговаривает с другой. Обе в ситцевых платьях, обе с виду совсем молодые, Клара смотрела на них во все глаза и старалась разобрать, о чем они говорят. Вот бы очутиться на их месте!

— Когда-нибудь я буду служить в таком магазине, — сказала она Розе.

— Ага, желаю удачи.

Роза разглядывала трубочки с губной помадой. Перебирала их осторожно и почтительно. Продавщица, женщина лет двадцати пяти, равнодушно следила за девочками. Она была великолепна: ярко-алые губы, изогнутые дуги бровей. Клара не сводила с нее глаз, пока у той на лице не появилось выражение, говорившее яснее слов: мол, хватит пялиться!

— Они все миленькие, — сказала Роза громко, чтобы слышала продавщица.

Клара стояла позади нее, в трех шагах от прилавка. Она была точно околдованная: вокруг все так сверкало! Трубочки с губной помадой — золотые. И еще продаются маленькие пластмассовые расчески всех цветов, всего по десять центов. Ей вдруг очень захотелось такую расческу, но она ведь хотела из своих десяти центов купить еще и подарок Рузвельту.

— Вот бы мне такую, — шепнула она на ухо Розе.

— Возьми и купи.

— Не могу…

— Мне вот эту, — сказала Роза и подала продавщице помаду и монету в пятьдесят центов.

Клара внимательно следила за этой церемонией: когда она станет продавщицей, она уж будет знать, что и как делать. Справится ничуть не хуже, эта вовсе не такая уж быстрая.

— Спасибо, заходите еще, — равнодушно сказала продавщица.

Роза перешла к другому прилавку, Клара за ней. Роза вынула помаду из сумочки, провела по губам, пошевелила ими, размазывая помаду.

— Хочешь? — предложила она.

Кларе понравилось, как пахнет помада. Совсем незнакомый запах, необычайный, великолепный.

— Лучше не буду, папка разозлится, — грустно сказала она.

— Э, а чего ж ты не купила расческу?

— У меня только десять центов.

— А что ж ты купишь?

— Мне надо игрушку для Рузвельта…

— Фу, черт, да возьми чего-нибудь себе.

Они подошли к прилавку с игрушками. Тут торговала толстуха со светлыми волосами, веселая и краснощекая.

— Чем могу вам служить, барышни? — сказала она.

Клара и Роза не подняли глаз. Их бросило в жар.

— Вон то почем? — выпалила Клара.

Она первый раз в жизни обращалась к продавщице в магазине и сама не знала, как эти слова слетели с языка.

— Вот этот аэроплан? Двенадцать центов, милочка.

Клара уставилась на аэроплан. Потом сообразила, что он ей не по карману. Роза толкнула ее локтем в бок:

— Я тебе дам два цента.

— Нет, не надо.

— О господи!..

Ощущая на себе взгляды продавщицы и Розы, Клара ткнула пальцем в мешочек с мраморными шариками.

— А это почем?

— Двадцать пять, милочка. Это вещь дорогая.

— Да возьми аэроплан, какого черта, — сказала Роза.

Она небрежно облокотилась о прилавок. Клара только диву давалась, на нее глядя: можно подумать, будто Роза весь век ходит по таким магазинам.

— А это почем? — Клара наобум, не глядя, ткнула пальцем.

— Милочка, тут настоящие резиновые шины, видишь?

Это стоит дорого.

Клара глотнула — в горле пересохло, лицо горело. И подумала: всю жизнь будет помнить эти минуты — ярко раскрашенные игрушки, десятицентовик, стиснутый в потных пальцах, жалостливую продавщицу, презрение Розы.

— А это? — сказала она. — За это сколько?

— Ровно десять центов, милочка.

Это была маленькая уродливая кукла-голыш. Кларе она совсем не нравилась, но пришлось купить.

— Вот, — сказала она и сунула толстухе монетку. — Я ее возьму.

И в ожидании уставилась на пухлые руки продавщицы. Та проворно сунула куклу в пакетик.

— На, деточка, — сказала она и нагнулась так, чтобы Кларе видно было ее улыбающееся лицо. — Ты к нам скоро опять придешь, правда?

Клара взяла у нее пакетик и выбежала за дверь. На улице она почувствовала, что вся дрожит. Роза выбежала следом.

— Очумела, что ли? — спросила она. — Чего это на тебя нашло?

— Ничего.

— Кой черт ты купила такую дрянь?

— Заткнись.

— Сама заткнись…

— Нет, ты заткнись!

И Клара, точно деревянная, зашагала впереди. Губы ее шевелились, она бы много чего сказала Розе, но им уже случалось драться, ясно, что Роза ее поколотит.

— Надо же, дурочку из себя строит, отребье, вот ты кто, — прошипела Роза.

— Иди ты знаешь куда.

— А у меня пятнадцать центов осталось, мои собственные.

— Ну и подавись.

— Ну и черт с тобой.