Сад Рамы

— Вся пьеса целиком представляет собой комментарий на тему абсурдности жизни, — ответила Эпонина, помедлив несколько секунд. — Мы смеемся, узнавая себя в этих героях, мы слышим от них собственные слова и речи. Беккет сумел уловить тоску человеческого духа. Годо все исправит… кем бы он ни был. Он преобразует наши жизни и сделает нас счастливыми.

— Выходит, Годо — все-таки Бог? — спросил Педро.

— Возможно, — продолжила Эпонина. — Бог… или даже наши старшие братья по разуму, построившие Раму и Узел, где побывала Элли со своей семьей. Любая сила, власть или существо, способные избавить мир от всех бед, может стать Годо. Вот поэтому пьеса и является универсальной.

— Педро, — потребовал голос из глубины небольшого зала, — ты уже закончил?

— Еще минутку, Марико, — ответил молодой человек. — У нас интересный разговор. Ты не хочешь присоединиться к нам?

Девушка-японка осталась в дверях.

— Не собираюсь, — резко сказала она. — Пошли.

Эпонина отпустила свою труппу, и Педро соскочил со сцены. Элли подошла к учительнице, когда молодой человек поспешил к двери.

— Почему он позволяет ей такие поступки? — громко удивилась Элли.

— Не спрашивай меня, — проговорила Эпонина, пожав плечами. — В вопросах личных взаимоотношений я не эксперт.

«Беда с этой Кобаяси, — подумала Эпонина, вспоминая, как Марико смотрела на них с Элли… словно на насекомых. — Мужчины иногда настолько глупы».

— Эпонина, — спросила Элли, — ты не будешь возражать, если мои родители придут на генеральную репетицию? Мой отец всегда любил пьесы Беккета и…

— Я рада видеть твоих родителей в любое время, к тому же мне нужно поблагодарить их…

— Мисс Эпонина, — обратился к ней мужской голос из глубин комнаты. Это был Дерек Брюер, один из студентов Эпонины, в школьном возрасте влюбившийся в нее. Он сделал несколько шагов к ней и затем выкрикнул снова: — Вы слыхали новость?

Эпонина качнула головой. Дерек был явно взволнован.

— Судья Мышкин объявил ношение нарукавных повязок антиконституционным!

Эпонина несколько секунд впитывала информацию. К этому времени Дерек уже оказался рядом с ней, радуясь, что принес добрую весть.

— А ты… не напутал? — спросила она.

— Мы только что услышали об этом по радио.

Эпонина потянулась к ненавистной красной повязке. Глянув на Дерека и Элли, быстрым движением сорвала полоску с руки и отбросила в сторону. Эпонина проводила тряпку взглядом, и глаза ее наполнились слезами.

— Спасибо тебе, Дерек, — сказала она.

Четыре молодые руки обняли Эпонину.

— Поздравляю вас, — тихо проговорила Элли.

4

Гамбургерную в Сентрал-Сити обслуживали исключительно биоты. Два Линкольна вели дела процветающего ресторанчика, четыре Гарсиа обслуживали желающих перекусить. Пищу готовили двое Эйнштейнов, а безупречную чистоту наводила одна-единственная Тиассо. Гамбургерная приносила большой доход ее владельцу; затрат не потребовалось никаких, только на продукты и переоборудование помещения.

Элли всегда ужинала здесь по средам, когда добровольно работала в госпитале. В тот день, когда было обнародовано заявление Мышкина, к Элли в гамбургерной присоединилась ее учительница Эпонина, избавившаяся теперь от повязки.

— Интересно, как это я никогда не встречала тебя в госпитале, а? — проговорила Эпонина, приступая к жаренной по-французски картошке. — Чем ты там занимаешься?

— В основном разговариваю с больными детьми, — ответила Элли. — У четверых или пятерых весьма серьезные заболевания, а у одного малыша даже RV-41, и все они любят, когда их посещают люди. Биоты-Тиассо отлично справляются с делами и процедурами, но не способны морально поддержать больных.

— Пожалуйста, скажи мне, зачем тебе это нужно? — проговорила Эпонина, прожевав кусок гамбургера. — Ты молода, красива, здорова и можешь заниматься тысячью других вещей.

— Это не совсем так, — ответила Элли. — Вы сами знаете, что моя мать очень хорошо умеет понимать людей, и я ощущаю, что мои разговоры с детьми приносят пользу. — Она помедлила недолго. — Конечно, в обществе я держусь неловко… физически мне девятнадцать или двадцать лет, что вполне подходит для колледжа, однако у меня почти нет социального опыта. — Элли покраснела. — Одна из моих школьных подружек сказала, что юноши считают меня инопланетянкой.

Эпонина улыбнулась своей любимице. «Эх, быть бы любой инопланетянкой, но избавиться от RV-41, — подумала она. — Поверь мне, молодые люди действительно много теряют, если не обращают на тебя внимания».

Женщины закончили обед и оставили небольшой ресторанчик. Она вышли на площадь Сентрал-Сити. Посреди площади высился цилиндрический монумент, изображающий Раму. Памятник открыли в первый День Поселения. Общая высота монумента составляла два с половиной метра. На уровне глаз в цилиндре размещалась прозрачная сфера диаметром 50 сантиметров. Маленький огонек в ее центре представлял Солнце. Сечение, в котором перемещались Земля и другие планеты Солнечной системы, было плоскостью эклиптики; огоньки, тут и там рассеянные по сфере, обозначали относительное положение всех звезд в радиусе двадцати световых лет от Солнца.