Сад Сулдрун (СИ)

— Достаточно простую. В лесу, неподалеку отсюда, есть дверь, ведущая в другой мир, Ирерли. Один из нас должен пройти через дверь и принести назад тринадцать драгоценных камней разных цветов, а другой будет сторожить выход.

— Очень опасная работа. По меньшей мере для того, кто войдет в Ирерли.

— Вот почему я пришла к тебе. — Меланча вскочила на ноги. — Пошли, я покажу тебе.

— Прямо сейчас?

— Почему нет? Дверь вон там, в лесу.

— Хорошо, веди.

Меланча, заколебавшись, с подозрением посмотрела на Шимрода. Он слишком легко согласился. Она ожидала мольбы, протестов, условий и попыток заставить ее сделать то, что, как она чувствовала, она должна избегать.

— Пошли.

Она вывела его с луга и по еле заметной тропинке повела в лес. Тропинка петляла, шла через пятнистые тени, мимо столбов, поддерживавших полки с архаическими грибами, рядом с зарослями чистотела, анемонов, аконита и колокольчиков.

Звуки позади них растаяли; они остались одни.

Наконец они вышли на маленькую поляну, затененную высокими березами, ольхой и дубами. Дюжины белых цветков амариллиса окружали обнаженный пласт черного габбро[27], заканчивавшийся утесом с одной отвесной гранью.

И в эту черную грань была вделана окованная железом дверь.

Шимрод оглядел поляну. Прислушался. Посмотрел на небо, поискал среди деревьев. Никого и ничего.

Меланча подошла к двери. Откинув тяжелый железный запор, она приоткрыла дверь, за которой обнаружилась стена из белого камня.

Шимрод смотрел на нее действия с вежливым, но отстраненным интересом.

Меланча наблюдала за ним уголком глаза. Очень странно, но Шимрод казался совершенно беззаботным. Вынув из плаща странный шестиугольный предмет, она приложила его к середине стены; предмет повис на камне. Спустя мгновение стена исчезла, превратившись в светящийся туман. Меланча отступила назад и повернулась к Шимроду.

— Это дорога в Ирерли.

— Прекрасный проход. Кстати, у меня есть несколько вопросов. Я должен знать ответы на них, чтобы эффективно стеречь. Сколько времени ты собираешься там пробыть? Мне бы не хотелось дрожать здесь от холода всю ночь напролет.

Меланча повернулась, подошла к Шимроду и положила руки ему на плечи. По воздуху поплыл запах фиалок.

— Шимрод, ты любишь меня?

— Ты меня заворожила, я думаю только о тебе. — Шимрод обнял ее за талию. — Сегодня слишком поздно для Ирерли. Пошли, вернемся в гостиницу. Сегодня ты будешь спать в моей комнате, и еще много чего другого.

Меланча приблизила лицо вплотную к нему и тихо сказала:

— Ты действительно хочешь узнать, насколько я люблю тебя?

— Именно это я и имел в виду. Пошли. Ирерли может подождать.

— Шимрод, сделай это для меня. Пойди в Ирерли и принеси тринадцать блестящих камней, каждый своего света, а я посторожу проход.

— А потом?

— Увидишь.

Шимрод попытался опрокинуть ее на дерн.

— Сейчас.

— Нет, Шимрод! Потом!

Она уставились друг друга. «Я не могу больше давить на нее, — подумал Шимрод. — Я и так заставил ее высказаться».

Сжав в руке амулет, он почти неслышно выговорил заклинание, тяжело лежавшее в его сознании, и время разделилось на семь полос. Одна полоса удлинилась, несколько раз изогнулась под прямым углом и образовала отверстие во времени; вдоль этой полосы и пошел Шимрод, а Меланча, поляна в лесу и все вокруг застыло без движения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

РЕЗИДЕНЦИЕЙ МУРГЕНА ЯВЛЯЛСЯ СВЕР-СМОД, каменный особняк из пятидесяти больших гулких комнат, стоявший высоко в горах Тич-так-Тич.

Шимрод, включив полную скорость крылатых сапог, пролетел из Уголка Твиттена по Восточно-Западному Пути до Нижнего Озви, потом, по узкой тропе, в Свер-Смод. Грозные стражи Мургена без возражений пропустили его.

Парадная дверь открылась, как только Шимрод ступил на порог. Он вошел и увидел Мургена, сидевшего за большим столом и ждавшего его. На столе, застеленном льняной скатертью, стояла серебряная посуда.

— Садись, — сказал Мурген. — Ты голоден и хочешь пить.

— Да, и то, и то.

Слуги принесли супницы и тарелки; Шимрод жадно ел, пока Мурген откусывал по кусочку там и здесь, и молча слушал рассказ Шимрода о снах, Меланче и двери в Ирерли.

— Я чувствую, что она действует под принуждением, иначе ее поведение объяснить невозможно. В какое-то мгновение она почти по-детски сердечна, а в следующее рассуждает как взрослый циник. Предположительно ей нужны тринадцать гемм из Ирерли, но я подозреваю, что здесь замешено что-то другое. Она так уверена в моей слепой страсти, что почти этого не скрывает.

— Все дело пахнет Тамурелло, — сказал Мурген. — Если он победит тебя, то ослабит меня. И, поскольку он использует Меланчу, его причастность нельзя будет доказать. Он забавлялся с ведьмой Десми, а потом устал от нее. В отместку она создала два творения несравненной красоты: Меланчу и Фауда Карфилхиота. Она хотела, чтобы Меланча, равнодушная и недосягаемая, свела с ума Тамурелло. Но Тамурелло предпочел Фауда Карфилхиота, совсем не равнодушного; вместе они как ближний и дальний берег неестественного слияния рек.

— Как может Тамурелло управлять Меланчой?

— Не имею понятия, даже если он действительно вовлечен в это дело.