Сад твоей души

– Монастырские сады были трех типов. Первый тип – сад в ограде монастыря, декоративно-символический по своему характеру. Второй тип – так называемые хозяйственные сады, которые включали в себя огороды и фруктовые посадки. И третий тип – сад за оградой, связанный с представлением о Священной роще, – продолжила я свой рассказ, одновременно раскрывая книги на нужных мне страницах. – Композиция сада отражала христианские символы. Сад в ограде монастыря, так называемый «Сад ограждений», символизировал изолированность от греха и спасение. Ограда сада – это охрана от греха, а также являлась символом небесной чистоты. Сад имел прямоугольную или квадратную форму, по главным осям проходили крестообразные аллеи, в центре пересечения располагался фонтан, который символизировал жертвенность жизни Христа, или розовый куст – символ Богоматери. Позже распространенным элементом сада стал лабиринт, символизирующий крестный путь Христа, до этого первоначально изображавшийся только на полу храмов.

Сказав это, я замолчала, уставившись на нашу гравюру.

– Да, крест и роза, – произнес Олег Александрович, озвучивая мою мысль.

– Это только подтверждает мою догадку, – через некоторое время сказала я, пытаясь собраться с мыслями.

– Какую?

– Автор наших гравюр был знаком с символикой средневековых садов. В том числе с гравюрами дю Серсо, – проговорила я, перелистывая книгу, чтобы показать эти гравюры Олегу Александровичу.

– А в чем их особенность? – спросил меня профессор.

– Большая часть замковых садов XVI века не сохранилась. Но мы можем представить, как они выглядели, по гравюрам Жака Андруэ дю Серсо. Эти сады располагались на территории замка, но также имели свои стены. По контуру сада шла рядовая посадка деревьев. Партер имел прямоугольную форму, и его границы отмечались стриженым буксом. Внутри партера из декоративных цветов создавался сложный геометрический рисунок. В центре пересечений аллей располагались фонтаны или скульптуры. Все это мы видим на наших гравюрах. Но что это может означать, я не знаю.

– А разве нет книг, в которых описывается символика партеров? – с удивлением спросил меня Олег Александрович.

– К сожалению, нет, – с грустью ответила я. – В основном архитекторы-исследователи анализируют планировку исторического регулярного сада, обращают внимание на структуру плана, композиционную взаимосвязь элементов, а также на особенности визуального восприятия сада с различных точек. Аллегория и символизм сада, как правило, не рассматривались в их исследованиях. И поэтому философско-символические особенности садов нам сегодня не понятны. Мы многое забыли из прошлого и воспринимаем сейчас только то, что доступно нашему восприятию.

– Да, с этим я согласен, – сказал Олег Александрович.

– Но, на наше счастье, до нашего времени сохранился, правда, в отреставрированном виде, сад Вилландри. В нем можно выявить характерные черты садов французского Возрождения, на которые оказали влияние как замковые сады XVI века, так и сады итальянского Возрождения. А аллегория символов Вилландри достаточна, проста и доступна нашему восприятию.

– Хорошо, рассмотрим то, что доступно нам на данный момент, – философски заметил профессор и приготовился слушать дальше мой рассказ.

– Итак, замок Вилландри в первой половине XVI века принадлежал министру финансов короля Франциска I, Жану Бретону. В 1754 году его покупает маркиз Кастеллане, посол Людовика XV, и разбивает сад с террасами в классическом духе. Но в начале XX века замок Вилландри покупает известный ученый – доктор Иохим Карвалло и восстанавливает сад в стиле замковых садов французского Возрождения. Сад Вилландри… – только я перешла к самой интересной части рассказа, как была вынуждена прерваться из-за телефонного звонка.

– Извините, – сказала я и сняла трубку. Звонил Денис.

– Хорошо, что ты позвонил. Я собиралась вам звонить и пригласить на ужин, – произнесла я, но Денис меня перебил и стал быстро тараторить.

– Повтори еще раз, – попросила я его, не замечая, что от волнения стала ходить по комнате кругами. – Хорошо, буду вас ждать, – ответила я Денису и отключила телефон.

Олег Александрович с удивлением смотрел на меня.

– Не знаю, как сказать. Это звонил Денис Серов, это он дал мне газету со статьей Щеглова, и он же рассказал, что Щеглов незадолго до своей гибели говорил об архитекторе Баженове как возможном авторе парка, – стала я объяснять. – Так вот, придя сегодня на работу, он взял почту у вахтера, так как секретарь болеет. Среди писем был пакет на имя погибшего Щеглова. Письмо без обратного адреса, и он, пока никто не видел, положил его в карман. Но вскрыть его он смог только сейчас – сидел на совещании у главного. В конверте находился диск без каких-либо надписей. Ему удалось его открыть, и на диске, как он говорит, записано изображение какой-то гравюры. На ней символы и эмблемы с надписями. Он хочет прийти, чтобы я посмотрела.

– Вы думаете, что это может быть изображение части нашего партера? – спросил Олег Александрович.