Сад твоей души

– Боюсь сглазить, но возможно, – ответила я. – Денису не дает покоя смерть Щеглова. Он просил меня покопать по Баженову, да и вряд ли простая гравюра его заинтересовала бы.

– Почему?

– Его жена Лена – художник-график, работает в технике офорта и акватинты. У него наметанный глаз, и гравюрой, даже очень старой, его не удивишь, – объяснила я Олегу Александровичу.

– А в чем различие между офортом и акватинтой? – поинтересовался мой собеседник.

– Рисунок в офорте выполняется иглой по листу металла, покрытого специальным грунтом. Это может быть медь, цинк или сталь. После этого доска протравливается кислотой, грунт смывается, и после нанесения краски изображение печатается на станке. Тональность в офорте достигается за счет глубины травления штриха. А в акватинте после травления линейного рисунка наносится канифоль, которая плавится на огне. И тональность достигается за счет глубины травления плоскости, покрытой канифолью. С одной доски можно сделать до ста оттисков. Но некоторые художники, например Рембрандт, печатали всего несколько листов, иногда два или три. Наши гравюры выполнены в технике офорта.

– С этим ясно. А что касается третьей части, скоро мы будем знать точно, так это или нет, – заметил профессор. – Вы сможете позвонить мне сегодня вечером?

– Обещать не буду, – честно призналась я. – Серовы могут уйти от меня и в два часа ночи. Это в порядке вещей. Особенно если Денис придет с работы в десять вечера. Но я могу послать вам сообщение на мобильный.

– Хорошо, а то я не засну, – с шуткой произнес Олег Александрович.

– До вечера еще есть время, и мы можем продолжить наш экскурс в историю садов и парков, – предложила я.

Он кивнул головой в знак согласия, как примерный ученик.

– Сад Вилландри состоит из четырех различных по своему художественному решению, функциональному назначению и образной символике садов. Сады различаются также и своими размерами, – продолжила я прерванный телефонным звонком рассказ. – Сам замок располагается в северо-восточном углу участка, и перед его южным фасадом разбит Сад любви. Сад состоит из четырех квадратных партеров, каждый из которых символизирует определенный тип любовных переживаний. Первый партер – это «Нежная любовь»: четыре символических сердца, разделенные пламенем любви, и в центре четыре бальные маски, которые позволяли вести беседы на фривольные темы. Следующий партер – «Страстная любовь», двенадцать мелких цветников треугольной формы в переплетении образуют сложный ритмичный рисунок, напоминающий танцевальные движения. Третий партер – «Любовь непостоянная», в углах партера расположены четыре веера, символизирующие легкость чувств, между веерами изображены стилизованные рога, а в центре брошены обрывки любовных посланий. И последний партер – «Любовь трагическая»: из красных цветов по сторонам квадрата выложены четыре стилизованных лезвия как символ поединка на почве ревности. Также на этой террасе, южнее Сада любви, располагается партер с изображением в центральной части Мальтийского креста, справа от него – контур креста провинции Лангедок, а слева – провинции Басков. Далее с западной стороны находится Огород почти квадратной формы, разделенный пересекающимися аллеями на девять квадратных партеров-грядок. С юга к Огороду примыкает Сад музыки, где в рисунке партера условно изображены символические арфы и лиры. Это, наверно, и все, что касается сада Вилландри.

– Какие еще партеры существовали на тот период? – спросил меня Олег Александрович, после того как я закончила свой рассказ.

– Наиболее раннее сохранившееся изображение партера приведено в аллегорическом романе Hypnerotomachia Poliphili, изданном в Венеции в 1499 году, – ответила я на вопрос профессора, раскрыв журнал «Реликвия», в котором было приведено изображение этого партера. – «Гипнеротомахия Полифила» переводится с латыни как «Борьба Полифила за любовь во сне». Книга представляет собой энциклопедию и научное исследование, охватывающее все темы – от архитектуры до философии, замаскированное под любовный роман. Кроме этого партера в ней приведены четыре лабиринта: в храме, в саду, в воде и под землей. А также гравюры, имеющие скрытый аллегорический символизм. Сам текст написан на семи языках: латыни, итальянском, греческом, древнееврейском, халдейском, арабском, и есть даже египетские иероглифы. Но вернемся к нашему партеру, где рисунок образован неширокими полосами различных цветов и декоративных трав, их виды отмечены цифрами.

– Так-так, а это уже нечто интересное, – проговорил Олег Александрович, внимательно изучая рисунок.

– Да?