Сад вечерних туманов

— По-вашему, Магнус помогает К-Там?

— А почему нет? Не очень-то он расположен к британцам, верно?

— На то у него есть свои причины.

— И К-Ты никогда не нападали на Маджубу, — поднял Олдрич указательный палец. — Ни разу.

— Тут еще многие фермы не подвергались нападениям, — отвергла его предположение я. — Если главари коммунистов и впрямь используют Камероны в качестве своей базы, как вы сказали, для них смысла нет нападать на нас, так ведь? Внимание им ни к чему.

— Кое-кто из плантаторов платил К-Там отступные, чтобы они держались подальше от их земли, — сказал Олдрич.

— Эти слухи носятся с первых дней Чрезвычайного положения, — отмахнулась я. — С чего это у вас такой интерес к Магнусу? Вы располагаете доказательствами, что он откупается от К-Тов?

— Нам бы хотелось, чтобы вы держали глаза открытыми на любую необычную деятельность на этой плантации и сообщали нам, если заметите или услышите что-то, что нам следует знать, — заявил Олдрич. — Держите нас в курсе того, что затевает Магнус.

— Хотите, чтоб я шпионила за ним?

Улыбка на лице шефа спецслужбы осталась неизменной.

— У вас идеальное положение, чтобы помочь нам, мисс Тео. Вы живете здесь уже… сколько?.. пять месяцев? Шесть? Вы — часть здешнего пейзажа. Приехать сюда, чтобы учиться под руководством джапа, — это так необычно, так, да будет позволено мне сказать, вызывающе. Никто не заподозрит вас в том, что вы работаете на нас.

Я прибавила шагу, уходя от него, но он остановил меня:

— Еще у спецслужбы есть интерес и к вашему джапу-садовнику. Нам весьма любопытно знать, что он здесь делает. Мы же не хотим, чтоб его пришлось депортировать, не так ли?

— На каких основаниях?

Как я ни уговаривала себя не поддаваться запугиванию, приходилось бороться с поднимавшимся в душе страхом. При Чрезвычайном положении куча законов наделяла силы безопасности почти неограниченной властью в делах, имеющих отношение к мятежу.

— О, не стоит беспокоиться. Я уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Тогда я подожду, когда вы именно это и сделаете.

Повернувшись, я широко зашагала к чайной фабрике, предоставив ему следовать за мной.

За время, проведенное в Югири, я стала понемногу ощущать, что сад в какой-то мере стал и моим. Показывать его другим, в нем не работавшим, уже представлялось мне надругательством над чем-то личным, что я разделяла только с Аритомо. Я была последней, кто вышел из машины, когда мы прибыли к входу в Югири. Я не ждала от себя такого внутреннего протеста против того, чтобы вести их в сад, и почти надеялась, что увижу Аритомо, который только и ждет, чтобы дать нам от ворот поворот.

— Ну так что, двинемся дальше? — выказал нетерпение Темплер.

Я дотронулась до деревянной таблички на стене, потом распахнула дверь.

Проследовав за мной в Югири, все умолкли.

Свет в саду выглядел мягче, задушевнее, а воздух четче — от стрелок желтеющих листьев бамбука. Повороты дорожки вносили разлад не только в нашу способность ориентироваться, но и в наши воспоминания, и уже через несколько минут мне показалось, что мы позабыли о мире, из которого только что пришли.

Леди Темплер с Эмили залопотали от изумления, когда дорожка вывела нас к краю пруда. Увидев сад по-новому — глазами этих людей, я еще раз убедилась в мастерстве Аритомо. Шесть поднимавшихся из воды узких камней напоминали мне пальцы, тянущиеся за волшебным мечом, брошенным в пучину вод. На какой-то миг я даже с недоумением подумала, отчего Аритомо не последовал совету в «Сакутей-ки» и не ограничил число камней пятью, как это он сделал в саду камней перед его домом.

— Пруд называется Усугумо, — сообщила я. — «Облачная дымка».

— Странное название для пруда, — заметил Верховный комиссар.

— Посмотри на воду, — посоветовала ему жена.

Ветер угомонился, и облака на водной глади походили на отражения лиц, заглянувших в колодец.

— Умну, — сказал Темплер.

— Я все собиралась спросить вас, что означает «Югири»? — обратилась ко мне леди Темплер.

— «Вечерние туманы».

— Название еще более очевидное, нежели «Облачная дымка». Должна признаться, я ожидала чего-нибудь более неопределенного.

— Югири — это персонаж из «Повести о Гэндзи»[196]. — По вежливому выражению на лице леди я поняла, что она понятия не имеет, о чем я говорю. — Он был сыном-первенцем принца Гэндзи.

— Как интересно. А павильон? У него тоже есть имя?

— Аритомо еще не решил, какое для него выбрать.

Верховный комиссар достал из сумки, которую нес его помощник, «лейку».

— Простите, мистер Накамура запретил любую фотосъемку в этом саду, — предостерегла я.

Раздраженно глянув на меня, Темплер тем не менее сунул фотоаппарат обратно в сумку.

Аритомо ожидал нас возле своего дома, одетый в темно-синюю длинную рубашку из хлопка и в серые хакама. За исключением тех случаев, когда мы занимались стрельбой из лука, я никогда не видела его в традиционном японском одеянии.

— Как это мило с твоей стороны, Аритомо, позволить нам увидеть твой сад, — произнесла Эмили, держась ко мне поближе.

Он улыбнулся ей:

— Ты — всегда здесь желанный гость, Эмили.