Сад Вия

Никто не нашелся, что ей возразить, хотя, судя по лицу Валеры, тот был очень даже не против назначить сына Кощея и здесь крайним.

Ева посмотрела на Женьку. Тот нервно теребил манжету толстовки. Его было дико жалко. Скажи ей кто-то в конце прошлого учебного года, что она будет испытывать такое сочувствие к главному хулигану их класса, Ева бы ни за что не поверила. Но все это было до того, как они попали в Тридевятое царство. И дело было даже не в том, что Женька случайно изменил форму той злосчастной лужи на сердечко, а в том, что они вправду стали друзьями и настоящей командой.

Женька упорно делал вид, что не замечает ее взгляда, и Ева отвернулась. Она понимала, что он не из тех, кто умеет принимать чужую заботу. И уж тем более жалость.

У Валерки пиликнул телефон, и тот полез его проверять. Женька, тоже вытащивший из джинсов смартфон, вдруг встрепенулся и принялся лихорадочно рыться в карманах толстовки.

– Что слу?.. – начала было Лика, но Жаров, нашедший наконец наушники, махнул на нее рукой, призывая помолчать.

Вставив наушники в уши, он, видимо, включил голосовое. Пока Женька слушал сообщение, уставившись невидящим взглядом в пространство перед собой, друзья смотрели на него, кажется даже перестав дышать.

– Это от Матвея, – наконец произнес Женька и, схватив стоявшую к нему ближе всех Еву за локоть, потащил ее в самый дальний уголок двора. Лика с Валерой бросились за ними.

Устроившись рядом со статуей изможденного Кощея, недобитого сказочной Марьей Моревной, Женька отключил наушники и запустил голосовое на громкую связь.

«Жень, здравствуй. Не волнуйся: у меня все хорошо. Есть кое-какие новости о твоем отце. Пока ничего обнадеживающего, но, возможно, я смогу чуть больше узнать о его гибели. Буду держать тебя в курсе. Если вдруг я не вернусь, скажем, через месяц, то… – В этом месте Матвей Семёнович замялся, послышался какой-то шорох, потом шум. – …То знай, что я в Тридевятом царстве. Да-да, я в него не верил, но Никита смог предоставить мне доказательства. Шапку-невидимку я отдал в качестве платы за информацию. В конце концов, это всего лишь вещь, – мужчина усмехнулся и продолжил: – В общем, будь молодцом. Надеюсь, скоро увидимся, а если нет, береги маму. И не вздумай за мной соваться. Слышишь? Я тебя знаю. Еще раз по слогам: за-пре-ща-ю за мной идти».

«Готовы, Матвей Семёнович?» – раздался на заднем плане знакомый голос.

«Да-да», – торопливо ответил Женькин дядя собеседнику, и запись оборвалась.

В наступившей тишине Лика поинтересовалась очень-очень спокойным тоном, таким спокойным, что Ева ей позавидовала:

– Я же еще в здравом уме, да? Это же был Никита в конце?

Женька засунул телефон в карман и запустил пальцы в волосы.

– Как вы думаете, Никита сказал ему про то, что в Тридевятом царстве можно находиться не больше девяти дней? – дрогнувшим голосом спросила Ева.

– Очевидно, нет, – с сочувствием глядя на Женьку, ответил Валера. – Иначе почему Матвей Семёнович отмерил себе месяц на возвращение?

– Может, правило девяти дней не со всеми работает? – предположила Лика.

– Да с чего бы? Это же волшебство, Лик. У него есть свои законы и правила, и тут не бывает: вот так работает, а вот так не работает. Задержался на большее количество дней – остаешься там. Причем по доброй воле.

Женька по-прежнему молчал, глядя куда-то поверх Евиного левого плеча. Она обернулась, и ее взгляд уперся в цепь, на которой висел вырезанный из дерева Кощей.

– Жень, скажи что-нибудь, – потребовала Лика.

– Дядя очень… увлекающийся, – голос Женьки прозвучал хрипло. – Если они предложат ему что-то интересное, он там останется. Мы же видели, как легко там колдуется. А он всегда мечтал стать сильным волшебником. Он создал один артефакт. Настоящий. Но ничего другого создать у него больше не получается. И доработка шапки у него идет не так, как ему хотелось бы. Он нервничает по этому поводу все время. Так что он с радостью останется там, где все будет получаться.

На Жарова было жалко смотреть.

– Ну, зато он там будет счастлив, – пробормотала Лика, и Женька с Валерой так на нее посмотрели, что она поспешила добавить: – Но это не дело, конечно. Хотя, блин, давайте начистоту: там гораздо круче, чем здесь.

– Это просто ты умудрилась закрутить роман с сыном Кощея, – дернул плечом Жаров.

Лика открыла было рот, но ничего не ответила.

– Неправда, – подала голос Ева. – Там действительно было лучше. Вы же помните, какими мы были воодушевленными, счастливыми.

Женька несколько секунд на нее смотрел, а потом отвел взгляд.

– Зато это объясняет, почему твоего дядю не ждут в академии. Думаю, они знают про исчезновение шапки, – заметил Валера.

– Короче, – сказал Жаров, – я должен пойти за Матвеем, потому что, блин, я не собираюсь лишаться еще и его. И если у Никиты есть информация о моем отце, то я должен ее узнать. Ну и вообще… Лик, дашь мне лунный свет?

Ева ожидала, что Лика заупрямится, но та без колебаний сняла с шеи кожаный шнурок и протянула кулон Жарову. Ева успела увидеть слабый перламутровый отблеск, перед тем как Женька повесил кулон себе на шею и спрятал его под одежду.