Сад Вия

– Я уже объяснил Лике. Повторю вам: если нам удастся сейчас все это провернуть, то Вий так облажается, как ни разу до этого, – голос Никиты подрагивал от волнения, а глаза азартно блестели. – Он проклял нас тем, что мы проживем трижды по семь, а потом упокоимся во гробе. Ивана одурманила русалка, и он, забывшись с ней, прошляпил три крика Сирина. Ему был двадцать один, и он оказался во гробе. А вот с Ильей вышла промашка. Он в двадцать один стал камнем. Я все думал над тем, что Виево «упокоится во гробе» плохо сработало в случае проклятия кровных родственников: Илья жив. И Иван будет. А это значит, что, во-первых, проклятие спадет и мои братья полностью вернутся к жизни, а во-вторых, моего отца не удастся заманить в ловушку, потому что спускаться сюда ему будет незачем. Вот и посмотрим, кто из нас простодушный дурачок, как меня однажды любезно охарактеризовал мой дядюшка.

Никита достал из поясной сумки два флакона, поставил их на пол, а потом отстегнул сумку и протянул ее Валере.

– Держи. На память.

Валера молча кивнул, прижимая сумку к груди двумя руками.

– А это тебе. – Никита снял с пояса ножны с кинжалом и передал Женьке.

Тот принял кинжал и, кивнув на гроб, очень тихо спросил:

– Но чем это поможет тебе?

– Я все равно должен был скоропалительно отбросить копыта в ближайшие дни. Но я сделаю это на своих условиях. К тому же когда-нибудь, если будет возможность и необходимость, меня можно будет оживить, – улыбнулся Никита и хлопнул Жарова по плечу.

– Ты веришь в то, что твой отец спасет тебя? – шепотом спросила Ева, потому что ей вдруг стало очень важно тоже в это поверить.

– Ева-Ева, я буду скучать по твоим вопросам. Хотя вру, не буду. Я буду спать. Нет, не верю. Отцу нужен Иван, которого он растил преемником и от которого гораздо больше толку будет на всех фронтах.

– То-то и видно, – резко произнесла Лика, – учитывая, что его обманула обычная русалка.

– Не суди его строго, – улыбнулся Никита. – Любовь делает глупцами даже самых лучших из нас.

Он поднял стоявшие на земле пузырьки и, подойдя к гробу, передал один из них Валере. Затем открыл второй и, склонившись над Иваном, капнул на его губы мертвой водой. Однажды он уже оживлял Женьку на их глазах, но в этот раз смотреть было страшнее, потому что они точно знали: Иван только что умер. Ну или стал неживым, если следовать их странной терминологии.

От губ юноши пошел черный дым. Никита подождал с минуту, напряженно вглядываясь в черты брата, а потом поменялся с Валерой пузырьками и капнул живую воду. Дымок над лицом юноши стал красным.

Ева запоздало подумала, что в этот раз Никита не просил ее определить, какой пузырек с чем. Вероятно, потому что на него сейчас распространялся ее дар и, как следствие, не действовал морок.

– Ждем, – сказал Никита и, убрав оба пузырька в поясную сумку, которую все еще держал Валера, обратился к нему: – Слушай, ты тут самый здравомыслящий из всех, не хочу обидеть присутствующих. Живая и мертвая вода – не то, с чем можно шутить.

Валера прижал к себе сумку еще сильнее и принялся часто кивать, как игрушки, которые некоторые крепят на торпедо своих машин.

– В общем, это тебе. Отвечаешь головой. Перед самим волшебством. Понял?

Валера перестал кивать и серьезно сказал:

– Я не подведу.

– Я знаю, – улыбнулся Никита и хлопнул его по плечу.

Лика молча подошла и встала рядом с Никитой, глядя на юношу в гробу.

– Ты красивее, – задумчиво сказала она.

– Спасибо, – весело рассмеялся Никита.

– А еще ты хороший друг, – сказала Ева, чувствуя, как в носу щиплет.

– А еще ты хороший брат, – тихо добавил Глеб.

Сын Кощея посмотрел на него и чуть смущенно кивнул.

В этот момент юноша в гробу с шумом втянул в себя воздух и распахнул глаза. Не успел он и рта раскрыть, как Никита заговорил на незнакомом языке. Иван несколько секунд смотрел на младшего брата, словно не понимал обращенную к нему речь, а потом его лицо прояснилось, и он осторожно кивнул.

– Так, дело улажено, – объявил Никита. – Глеб Семёнович, ваш выход.

– Ох, отчаянный ты парень, – вздохнул Женькин отец. – Так, смотрите, сейчас вы становитесь у углов гроба. Лика, Ева – у головы. Валера, Женя – у ног. Быстро.

Все послушно заняли указанные места.

– По моей команде начнете легонько надавливать каждый на свой угол. Цепей не касаемся. Все понятно?

Друзья вразнобой кивнули.

– Иван, я сейчас буду тебя левитировать. Лежишь смирно, не помогаешь, не мешаешь. Ясно?

– Да, – хрипло ответил парень.

– Никита, по команде взлетаешь и занимаешь его место.

– Мое место? – тут же спросил Иван и уставился на Никиту.

Все-таки братья были чем-то похожи. Особенно сейчас, когда оба выглядели сосредоточенными и немного испуганными.

– Потом объясню, – отмахнулся Никита, и Иван ему поверил. Наверное, потому, что совершенно не знал своего младшего брата. Объяснит он. Ага.

– Начали. Легонько давим.

Ева, задержав дыхание, осторожно надавила на свой угол гроба, наблюдая за тем, как Иван чуть приподнимается.

– Валера, чуть слабее. Ева, сильнее.

Ева надавила сильнее.

– Анжелика, держим! – повысил голос Глеб.

– Да держу я, – зло прошипела Лика.