Сад времени

Фирма Артура оказалась даже в более тяжелом положении, чем говорил он сам; и к его негодованию, из-за этого обстоятельства между ним и Пат вырастала непроницаемая стена. Он уже давно понял, что их брак не очень удачен и поначалу видел в финансовом кризисе чуть ли не благо. Казалось, трудности должны были сблизить супругов; ведь прежде Патриция сочувствовала бедам Артура. Однако теперь она как будто нарочно отказывалась его понимать.

Конечно, несчастья с детьми сильно потрясли ее, и все же она неплохо знала фабрику мягких игрушек. До того, как Артур женился на ней, Патриция работала там секретаршей: маленькое легкомысленное существо с изящной фигуркой и блестящими глазами. До сих пор Артур помнил, как удивился, когда она согласилась стать его женой. Он убеждал себя, что не похож на большинство людей: никогда не забывал ни хорошего, ни плохого.

Воспоминания о хорошем усугубляли его нынешние горести.

Тяжело ступая по траве, он покачал головой и повторил:

— Мы еще не купили этот дом.

Они подошли к беседке, и Артур открыл дверь. Беседка представляла собой небольшое простенькое строение с расписной доской над низким входом и одним окном, выходившим на реку. Внутри находились два складных садовых стула, гнилой парусиновый навес и пустая банка из-под олифы. Оглядев эти предметы с отвращением, Артур закрыл дверь, прислонился к ней и посмотрел на Патрицию.

Да, она по-прежнему выглядела привлекательной, даже после своей болезни, смерти Фрэнка и одиннадцати лет совместной жизни. Противоречивые чувства переполняли его, и ему теперь хотелось высказать все разом: что она слишком хороша для него, что он старался, как мог, что после взрыва тех проклятых бомб весь мир полетел к чертям и что он знает о ее симпатии к Киту и даже рад за нее — лишь бы она его не покинула.

— Надеюсь, Олджи не упал в реку, — пробормотала Патриция, опуская глаза под его взглядом. — Наверно, он ушел в дом. Пойдем посмотрим.

— Пат, дело не в ребенке. Послушай, мне очень жаль, что так все вышло, я имею в виду эти последние неприятности. Я очень люблю тебя, дорогая. Признаюсь, я немного скуповат, но сейчас такие времена…

Она уже не в первый раз слышала фразу: «Признаюсь, я немного скуповат» — как будто это признание означало какую-то перемену. Патриция перестала слушать, ей припомнилось позапрошлое Рождество, когда она уговорила мужа устроить вечеринку, пригласив друзей и знакомых. Затея оказалась неудачной. Артур почувствовал, что гостям скучно, к ужасу Патриции, достал колоду карт и с наигранным радушием обратился к компании, состоявшей в основном из его сотрудников и их жен: «Вижу, вечеринка у нас получается не очень веселая, может, хотите посмотреть кое-какие карточные фокусы?»

И теперь, стоя в саду прохладным вечером, она снова покраснела от стыда. Что может сравниться с тем позором, который испытываешь, когда все вокруг вежливо улыбаются! Артур воображал, будто достаточно назвать порок, и он сразу исчезнет.

— Ты слушаешь меня, Пат? — Он все еще стоял, прислонившись к двери беседки, словно не хотел кого-то оттуда выпускать. — В последнее время ты, кажется, перестала меня слушать. Но я люблю тебя, ты знаешь. Я хочу только сказать, что мы не можем купить «Майский ручей», по крайней мере, сейчас. Дела идут слишком плохо. Это было бы неразумно. Я виделся с управляющим, и он сказал, что это было бы неразумно. Видишь ли, мы превысили кредит. Он говорит: прежде чем начнется улучшение, будет еще хуже. Значительно хуже.

— Но ведь мы договаривались! Ты обещал!

— Управляющий разъяснил…

— К черту банковского менеджера! Что ты сделал, показал ему новый карточный фокус? Когда умер Фрэнк, ты обещал мне…

— Патти, дорогая, я знаю, что обещал, но я просто не могу. Мы же не дети. Ты понимаешь, у нас нет денег!

— А как же твои сбережения… — начала она и запнулась. Артур сделал движение к ней, но остановился, опасаясь, что его оттолкнут. Костюм у него был поношенный и мятый. На одутловатом лице появилось незнакомое Патриции выражение, и она испугалась.

— Ты хочешь сказать, мы банкроты? Он облизнул губы.

— Нет, конечно, до этого еще не дошло. Ты ведь знаешь, мы обратились в бюро по изучению рынка. Но в прошлый месяц доходы были очень низкие.

Она снова разозлилась.

— Так как же на самом деле, плохи дела или нет? Почему ты не можешь сказать ясно? Ты все время разговариваешь со мной как с ребенком!

Он с болью посмотрел на нее, не зная, какую из множества волновавших его мыслей лучше высказать первой. Начать ли с того, что он любил Пат за ее ребячество? Или с того, что он хотел посвятить ее в свои проблемы, но боялся расстроить? А может, сказать, как он нуждается в ее понимании и сочувствии? Как ему неприятна ссора в этом странном безобразном саду?

Как всегда, в подобных случаях он сделал весьма неудачный выбор и тут же пожалел о нем.

— Я просто хочу сказать, Пат, что в прошлом месяце доходы снизились, очень сильно снизились.

— Люди перестали покупать мягкие игрушки?

— Ну, в общем, да.

— Даже Медвежонка Джека?

— Да, моя дорогая, даже маленького медвежонка Джека.