Сад времени

Сопровождающие Буша субъекты предъявили на вахте пропуск и еще какую-то бумаженцию с печатью. Служащий побормотал по телефону, кивнул и буркнул: «Третий бокс!» Солдаты довели Буша до двери с цифрой три — за ней оказалась тесная каморка — и исчезли, повернув снаружи ключ в двери.

В комнатке не было ничего, кроме двух не очень надежных стульев. Наверное, разорившись на освещении, новые хозяева решили сэкономить на обстановке. Буш так и остался стоять посредине, вслушиваясь и приглядываясь. Похоже, покамест он легко отделался (ему уже чудились тычки, зуботычины, стволы, воткнутые между лопаток — приметы всех без исключения тоталитарных режимов). Может, у тех двух солдат был приказ всего лишь доставить его сюда с отчетом. Буш надеялся, что Хауэлс еще работает здесь; Хауэлс всегда терпеливо принимал его запаздывающие отчеты и — Буш давно это понял — втайне им восхищался и беззлобно ему завидовал.

Однако за ним что-то чересчур долго не шли. Что за неприятности имели в виду его конвоиры?.. Эх, только бы они забыли об этом лишнем годе — как им объяснишь, что он собирался вернуться и работать как следует, сдать наконец отчет… Нет, вряд ли с ним могут обойтись слишком круто: как-никак, он — Странник-рекордсмен, лучший и опытнейший из всех…

Другой вариант (ведь всегда возможен и другой): вместо старины Хауэлса здесь сейчас сидит новый человек, который знать не знает об его, Буша, опоздании. Но ведь этот новенький должен быть посаженным новым Режимом болтовским прихвостнем… Боже, пусть его начальством по-прежнему остается Хауэлс!

Буш не имел ясного представления о том, что творится в стране, если не считать туманных рассказов отца, а потому воображение рисовало ему картины одну кошмарнее другой. Еще и эта путаница вплелась в его стонущие мозги, где и без того уже не было свободного местечка. Все последние случившиеся с ним события: Лэнни; поединок со Стейном; потрясение от того, что Борроу шутя выкрал и воплотил его сокровенные мысли; и, наконец, известие о смерти матери… Нет, так много всего одновременно было для него уже чересчур. Он боялся, что разум его не выдержит последней тяжести — могильной плиты. Буш почти повалился на стул, схватившись за разламывающуюся голову.

И внезапно вскочил, словно пораженный электрическим разрядом. Дверь распахнулась, в проеме кто-то возник. Наверное, что-то случилось с глазами: Буш никак не мог как следует его разглядеть.

— Вы можете принять мой отчет прямо сейчас? — хрипло спросил Буш, подавшись вперед.

— Да, если вы последуете за мной.

Они поднялись в лифте на третий этаж, куда Буш обычно сдавал свои отчеты. И вдруг его тряхнула дрожь ужаса, и возникло предчувствие непоправимой и огромной беды. Ему на миг показалось, будто все вокруг приобрело чрезмерную четкость и стало предельно зловещим: двери, стены, и больше всего — лифт, со злорадным клацаньем прихлопнувший его при выходе когтями-створками.

— А что, в отчетной все еще работает Реджи Хауэлс?

— Хауэлс? Кто такой? Впервые слышу это имя.

В отчетной все осталось по-прежнему; хотя нет, предательский глаз-телепередатчик и тут поблескивал из стены. Это осложняло дело: не все любят приносить покаяние при свидетелях. В комнате помещался стол со стульями по обе его стороны, проектор и магнитофон. Буш так и застыл у стола, сжимая и разжимая кулаки, когда появился Франклин.

Буш ясно помнил этого подслеповатого, похожего на борова, человека, помощника Хауэлса. Он всегда недолюбливал правую руку босса и никогда не искал его расположения — что могло изрядно повредить ему сейчас. Однако он приветствовал вошедшего почти радостно — приятно все-таки увидеть знакомое лицо, даже поросячью физиономию Франклина. А тот со времени их последней встречи явно погрузнел, покруглел и (вещь неслыханная!) даже как будто прибавил в росте.

— Присаживайтесь, устраивайтесь поудобнее, мистер Буш. И давайте сюда ваш пакет.

— Сожалею, что не смог отчитаться сразу же по прибытии. Видите ли, моя мать…

— Знаю. Мы куда лучше информированы, чем вы думаете. Но замечу вперед на будущее: впредь отчитываетесь всегда немедленно. Соблюдая инструкции, вы обезопасите себя от разного рода неприятных неожиданностей. Понятно?

— Да, вполне. Следует запомнить. Я слышал, будто Реджи Хауэлс уволился или что-то в этом роде…

Маленькие глазки за круглыми очками слегка мигнули.

— По правде говоря, его просто застрелили.

Это «по правде говоря» привело Буша в смятение:

уж очень не вязалась почти панибратская первая часть фразы со скорбным содержанием второй ее части. Он решил, что на всякий случай о Хауэлсе пока лучше молчать. В то же время его так и подмывало сделать самую неуместную сейчас вещь: хорошенько двинуть кулаком по носу-пятачку.

Пытаясь воздержаться от исполнения своего желания, Буш поспешно достал плоскую старенькую сумку и начал расстегивать «молнию».

— Дайте, я открою. — Франклин резко дернул язычок замка, и горстка разных вещиц вывалилась на стол.

Цепкий холод сжег все внутренности Буша. Опять что-то случилось со временем — или с ним самим, — как тогда, во время удара лома Стейна.