Сад земных наслаждений

Настало время для вопроса о Камасутре. Выслушав то, что; нам рассказал Пол, Ханк Хасельхофф громко расхохотался.

— Мне кажется, все это — вздор, — сказал он. — Брат терпеть не мог учебу. Пусть даже его интересовала Камасутра — а кто не листал одну из этих книжек, их же полно на каждом шагу. Но чтобы Ян именно изучал Камасутру как священный текст… Нет, в это я не могу поверить.

— Его увлечение Библией вы тоже считаете вздором?

На лице Ханка Хасельхоффа изобразилось недоумение.

— Вы хотите сказать, Ян молился или что-то в этом роде?

Я рассказал ему о содержимом компьютера брата: файлы об Иоахиме Флорском и средневековой ясновидящей, зашифрованные электронные письма с цитатами из Книги Бытия, таинственный «huis der liefde», «Дом любви».

Мой собеседник был обескуражен. Он сказал, что его брат никогда не интересовался религией. Судя по всему, даже не верил в Бога.

Оставалось прояснить последний момент.

— Ян был настоящий профи в бильярде, — сказал я. — Для вас и это новость?

— Это я научил его играть. У Яна здорово получалось. — Ханк помолчал. — И что теперь? — спросил он наконец, глядя мне в глаза. — Вы его арестуете?

Я сказал, не отводя взгляда:

— Пока что имя вашего брата занесено лишь в список пропавших.

«А не в список подследственных», — закончил я фразу про себя. Но это только потому, что мы его еще не нашли. Если Ян Хасельхофф, конечно, еще жив, а не окончил свои дни также, как Джули Бонем.

Когда я вернулся в участок, Ребекка сообщила мне, что нашла ту горничную, которую Джули Бонем заменила в доме Шару. Девушка подтвердила, что место изначально предназначалось ей.

А вот от Николза не было никаких новостей: ему так и не удалось обнаружить следов пребывания Джули Бонем в Шотландии.

— Возможно, ее убили где-нибудь в другом месте, потом труп довезли на корабле до шотландских берегов и уже там бросили в воду? — проговорила Ребекка.

— Возможно, — ответил я рассеянно. Мысли мои были заняты другим неотложным делом: нужно было сообщить в Интерпол об исчезновении Яна Хасельхоффа и его вероятной причастности к убийству Джули Бонем. Молодой человек мог скрыться за границей, например, на родине, в Голландии, там было проще всего спрятаться.

— Вас разыскивала Дженнифер Логан, сэр, она много раз звонила, — продолжала Ребекка холодно. — Просила передать, что ей срочно нужно с вами поговорить.

Мне стоило большого труда не броситься сразу же к телефону. Логан наверняка собиралась обсудить прием в галерее Уайтчепел. А там я горячо надеялся встретить Лору Кисс. Я не забыл о ней. Прекрасная жена французского писателя виделась мне во всех эротических фантазиях.

Я спокойно набрал номер мобильника Логан. Ребекка была занята — скрепляла какие-то бумаги, — но я знал, что краем глаза она внимательно следит за мной.

Логан сразу же сняла трубку и после обычного обмена любезностями, вместо того чтобы заговорить о приеме, осыпала меня градом вопросов насчет убийства с отрезанной головой. Наплела что-то про журналистское расследование, порученное ей главным редактором.

Мне очень хотелось послать Логан к черту, но я не мог. Пока она не приведет меня на прием, где я снова увижу Лору Кисс. А потому, уклонившись от большинства вопросов, я ответил на остальные как можно более расплывчато и отделался от журналистки. Но сначала напомнил ей о нашей договоренности.

— Когда назначен прием? — спросил я с деланным равнодушием. Эта мерзавка явно решила держать меня в подвешенном состоянии, не сообщая точную дату.

— О, Николас, — произнесла она с притворным огорчением, — я не помню. Нужно найти приглашение, а оно валяется среди горы бумаг на моем письменном столе. Во всяком случае, на этой неделе. Я перезвоню тебе позже и сообщу.

«Да уж конечно, куда ты денешься?!» Я был в ярости. Она пользуется ситуацией, чтобы изводить меня своими звонками. Ни малейшего желания отвечать на них у меня не было, и я велел Ребекке выяснить, на какой день назначен прием по случаю юбилея галереи Уайтчепел.

Она подчинилась с откровенной неохотой. Чувствуя себя виноватым из-за того, что пользовался служебными полномочиями в личных целях, я решил немного пройтись. Погода стояла хорошая, и мне захотелось перекусить на свежем воздухе.

Вернувшись в кабинет, я нашел на столе записку, в которой острым почерком Ребекки было выведено: «Прием в галерее Уайтчепел — 4 мая, 21.00». Рядом лежал лист бумаги, озаглавленный: «Жизнь художника Иеронима Босха».

И вот что я прочел:

«Иероним Ван Акен, художник, подписывавший свои картины именем Босх, родился в городе Хертогенбосе, известном также как Буа-ле-Дюк. Сейчас он находится на территории Голландии, но во времена художника это был один из четырех крупнейших центров герцогства Брабант, владения герцогов Бургундских.