Сад зеркал

– Ничего, – он пожимает плечами. – Но в твоих движениях я узнаю начальную выучку Паджитуса, а я не очень- то обожаю Паджитуса: у него скверный характер, тяжелый взгляд и талант сбивать цену. А ты, как следует из твоей ловкости, доставишь ему кучу хлопот. Потому я отдаю тебе меч не задорого.

Я вовремя вспоминаю, что бить торговцев нельзя, а когда я наконец придумываю хороший ответ на его слова, он уже не обращает на меня внимания и приветственно машет другим древ-ним, которые идут по тропе. Среди них есть малышня, и человек достает сладкие хрустяшки на палочках: малышня прибежит на их запах, а следом подойдут старшие.

Много-много древ-них стягивается к поляне, где остановились люди со своим товаром, я-то пришел сюда одним из первых, на рассвете. И теперь, когда самая торговля только начинается, я иду обратно к своему Древу, прижимая к груди ножны с мечом и вежливо кивая знакомым семействам.

* * *

– Мне нужно бежать, – весело говорит Дар-Тэя и пытается выдернуть руку из моей ладони, но едет ногами по влажной прибрежной траве и хохочет.

– Нет, не нужно – отвечаю я, обвиваю её колени хвостом, и в горле у меня сладко трепещет что-то.

Дар-Тэя смеётся, но тут же становится серьёзной и отстраняется – кажется, ей правда нужно бежать.

– Пусти, Тимд’жи! Мне надо! Меня Адития просила!

Я тут же убираю хвост с ее коленей и выпускаю руку, хотя не очень-то легко отпустить руку с такими нежными межпальцевыми перепонками. Но Адития Старейшая – это серьезно, даже серьезней, чем моя радость от нового меча, которой я едва успел поделиться с Дар-Тэей.

– Адития велела купить такие тонкие кусочки металла, – скороговоркой поясняет она, суетливо поправляя ожерелье и поясок, и ракушки на них восхитительно и призывно постукивают. – Такие кусочки. Тонкие и колются.

– Иглы, – говорю я.

Дар-Тэя фыркает.

– Никакие не иглы. Я же говорю, они из металла, тонкие, чтобы только колоть, а не шить!

– Зачем Адитии что-то колоть?

– Она хочет лечить гниль, – Дар-Тэя озабоченно морщит лоб, и чешуя на её лице переливается на солнце – тёмно-зелёным, сочно-желтым и почти чёрным в тех местах, где получаются складки. – Я тебе потом расскажу, ладно? Мне бежать надо.

И она в самом деле убегает, очень быстро, длинными прыжками, сильно размахивая хвостом, под стук ракушек на поясе. Трава под её ногами приминается и тут же выпрямляется снова, и в воздухе веет её свежей горечью.

Ерунда какая-то. Гниль костей, которая убивает нашу малышню и стариков, а иногда даже выкашивает целые семейства вместе с Древами – её нельзя вылечить, это все знают. При чём тут иглы из металла?

– Тимд’жи! – кричит откуда-то невидимый Паджитус, и я верчу головой, пытаясь понять, куда мне сейчас нужно будет мчаться. – Тимд’жи, тащи сюда свой хвост, или мы без тебя пойдем!

Справа, со стороны болот. Значит, сегодня тренируемся на склизких брёвнах, а кто свалится – будет весь вечер выскребать тину из-под чешуи. И Джа’кейрус наверняка постарается сделать всё, чтобы с бревна упал я. Нет уж, такого унижения я терпеть не намерен, а вечером собираюсь плавать в озере под корнями Древа. Вместе с Дар-Тэей, если она сегодня предпочтёт меня, а не Джа’кейруса… и я могу этому поспособствовать, уронив с бревна его – пусть отмывает болотную грязь в ручье на опушке!

… но зачем Адитии металлические иглы, как она собирается лечить ими гниль костей и, что самое непонятное: y кого она собирается лечить гниль?

* * *

Мой черед ловить рыбу пришёл много-много дней спустя, и, хотя сбитая очередь выглядела цепочкой случайностей, я был уверен, что тут не обошлось без козней Джа’кейруса. Он хитер до ужаса, у меня просто слов не хватает, чтобы выразить свою досаду на его увертки, и собственной хитрости у меня тоже не хватает, чтобы ему противостоять. Бить же со-родичей по головам можно не в какой попало день, потому обычно мне приходится терпеть его явные козни, догадываться о тайных, скрипеть зубами и ждать начала лета, когда придет пора воинских состязаний.

Другие со-родичи из нашего семейства и от других Древ тоже будут состязаться между собой: за самые сильные взрослые имена, за самых красивых женщин, за хорошие места на родовых озёрах. Но едва ли между кем- то еще будет такое отчаянное противостояние, как между мной и Джа’кейрусом. Ведь мы оба получили право бороться за прекрасную Дар-Тэю, причём я, как говорит Джа’кейрус, «вмешался на ровном месте и всё испортил». В чем-то он прав: как понятно из имени, моим годом взрослости должен стать следующий, но воинов осталось мало, потому многих древ-них допускают до состязаний раньше. Однако женщин нам пока не положено, если только сами они не выбрали нас. Дар-Тэя же выбрала меня, причем уже после того, как выбирала Джа’кейруса. Мягко говоря, он расстроился, и сбитая очередь рыбалки – самая мелкая из пакостей, которые мне теперь доводится терпеть.

– Тимд’жи! – окликают меня, когда я уже готов оттолкнуть лодку от берега.

Голос Адитии Старейшей я узнаю из десяти десятков других голосов, как любой другой древ-ний узнает голос своего Старейшего со-родича.