Садовник

Если потребность писать не является из необходимости, неотложности собственного изъяснения по серьезному или так или иначе заветному поводу, то это может привести лишь к ремесленности, пусть даже высокоразвитой, изящной, оснащенной "современными" средствами выражения, то только к ней, а не к художеству, как его понимали Л.Толстой, Гёте, даже Т.Манн, называя русскую литературу святой.

1963 г."

Вениамин Каверин

Школьный дешевый блокнот. В нем эти строки и характерная подпись Каверина. Он был стар, жил на даче, мало отапливаемой, все ходил вокруг стола, заваленного бумагами, волновался, что не успеет все сказать о достойных людях, которых знал и помнил. И принимал "каждый день жизни, как подарок Бога" - его слова.

"Двадцатый век России так богат открытиями, событиями, идеями, что трудно найти в мире другую подобную страну. Как говорится, у нас всего достало, но и нам досталось. Но во все времена нашей драматической истории всегда находились люди  - титаны духа, что двигали время и прогресс вопреки всему. Среди них не только громкие имена, а и рядовые подвижники... Вспомним один из лучших офортов Гойи  - фигуру отдыхающего колосса. Вокруг него пустыня. И мы не видим ношу, только что сброшенную с могучих плеч. Перед нами только отдыхающее человеческое тело. Вот так, мне думается, надо писать о нашем народе... писать о нем со всем вниманием к его обыденности, ежедневной повседневности. Только тогда можно убедить читателя в том, что произойдет, когда этот колосс встанет".

Раймонд Паулс

Раймонд Паулс, тогда редактор музыкальных передач Латвийского радио, депутат Верховного Совета Латвийской ССР, автор четырехсот песен, музыки к мюзиклам, спектаклям и пр. Рассказал он мне в июле 1986 года следующее:

"Латыши и в городах, и в селах сочиняли дайны. Это стихотворение из четырех строк, и оно поется. В дайнах много поэтической прелести и старинной мудрости. В одном из рижских музеев есть ценный экспонат. Это  - шкаф, в нем два отделения по 35 ящичков в каждом, а каждый ящик разделен на 20 ячеек, в каждой ячейке 200 карточек с записанными на них дайнами. Посчитайте, сколько будет: 35 х 2, еще на 20, а потом на 200. Получится цифра 280 000. Такое количество дайн собрал сын бедного латышского крестьянина Кришьян Барон. Он не был ни лингвистом, ни филологом, ни поэтом. Изучал математику и астрономию. Жил в России, в Воронежской губернии, где служил домашним учителем у помещика И.Станкевича. Отсюда он и обратился к латышам с просьбой присылать ему дайны на пользу "наукам и латышскому племени". В Воронежскую губернию крестьянка Лавиза Кемеру прислала 232 дайны, а в волости Лиелварзе собрали 6 тысяч дайн. Кришьян Барон разделил их на шесть групп: песни о рождении ребенка, о семье, детстве и юности, о поре сватовства, о свадьбах, семейной жизни, а дальше  - старость, смерть. Колоссальная работа! Без этого человека маленькие философские народные песни были бы утрачены, пропала бы национальная страница в книге общечеловеческих культурных ценностей. А как бы пострадала моя любимая музыка!"

Владимир Тендряков

Его рассказ "Урок". Пишу ему: "Владимир Федорович, посмотрите, пожалуйста, три подчеркнутых места: 1) "Нет во всех вооруженных силах такого старшины, который бы не обворовал солдат", 2) "Шли солдаты, и падающих помкомвзводы подымали сапогами", 3) "На повозке тыловик-старшина  - хромовые сапожки, ряха как кусок сырого мяса  - конечно, ворует, но не так, как я, чище, а потому и честней меня". Нельзя ли их смягчить  - Лит снимает рассказ?

Тендряков мне отвечает:

"Нет, ребятки, лучше откажемся от публикации!"

Василий Аксенов

Эти строки никогда не были опубликованы. Василий Аксенов написал их в начале декабря 1978 года, но случилась история с альманахом "Метрополь". Сегодня это все уже не важно, но интересно было бы ему прочитать свои четвертьвековой давности предсказания:

"У меня часто спрашивают о молодых, вошедших в литературу в 70-е годы, и о том, почему, в отличие от моих сверстников, о современных молодых нельзя сказать, что они - поколение, почему само понятие "литературное поколение" сегодня как-то размыто?

О причинах, так сказать, "объективных" говорить сейчас не будем - тут надо трактаты писать. Можно лишь сделать несколько сравнений. Мы входили в литературу в атмосфере спешки, писали взахлеб, хотелось побыстрее выплеснуться. Следы торопливости видны в наших старых вещах - они далеки от совершенства, но то искупается искренностью и естественностью наших интонаций. Следует подумать, что же больше не хватает нынешним молодым мастерства или искренности?

У современной литературной молодежи есть по сравнению с нами огромное преимущество. Мы открывали для себя таких писателей, как А.Платонов, М.Булгаков, М.Зощенко, И.Бабель и других лет в 25-30, когда многие из нас уже написали свои первые книги. Нынешние молодые всасывают это наследие с молоком матери, некоторые уже в буквальном смысле.