Садовник

Главное же наше преимущество состояло в том, что в пору наших дебютов не было такой, как сейчас, инерции журналов. Нам очень повезло, что тогда возник журнал "Юность", который объединил нас. Возник чудесный процесс взаиморождения, когда журнал создал нас, а мы творили журнал. Сейчас этот журнал, увы, ничем не отличается от всех прочих. Инерция нынешних журналов отрицательно сказывается на литературе молодых - при устоявшемся "стиле" журнал обычно предпочтение отдает писателям более похожим, чем отличающимся. Тогда молодые подделываются под уже устоявшиеся журнальные вкусы, и тут их начинают ругать за качество. И справедливо, между прочим. Когда талантливый человек ломает руку кому-то в угоду - ничего хорошего из этого не получается.

Жизнь год от года меняется, изменяя при этом психологию людей, а в литературе на годы, на десятилетия остается и действует один и тот же набор стилевых клише и социальных типов. И редакция, и молодые писатели должны понимать, что развитие того или иного поколения несет психологию и эстетику именно своего поколения. Появятся новые возможности - и тут же литературное поколение, а не несколько десятков талантливых людей. Талантливые люди уже есть в молодой прозе, с произведениями некоторых мне доводится знакомиться, так сказать, неофициально, в рукописях. Безусловно интересны работы таких рассказчиков, как В.Ерофеев и Е.Попов, Э.Русаков и Н.Коняев, О.Татаринова и Д.Дурасов, драматургов А.Антохина и Л.Петрушевской и других.

Главное, что я бы пожелал молодым, - не потерять этого счастья писать. Несмотря на неудачи, разочарования, это чувство нужно сохранить. Для меня, например, нет дела чудеснее, наше дело очень хорошее, замечательное дело. Надо относиться к нему не просто как к профессии, но как к образу, стилю и смыслу жизни. Хотя литература - это, конечно, также и нормальная профессия. Философски же литература - это борьба живой человеческой души с безжалостным временем. Борьба, конечно, титанически неравная, но все-таки борьба. И в этом смысле каждому писателю очень важно воспринимать свою "нормальную" профессию как необыкновенную.

...Я рекомендую читателям молодого прозаика Виктора Ерофеева, который пока известен более как критик, чем как прозаик, но его проза представляется мне именно прозой его поколения, а герои ее - новыми и неожиданными (для литературы, не для жизни). Виктор Ерофеев потому и мало известен до сих пор как прозаик, потому что он стойко держится за свою прозу и не ломает руки".

К. Р. и Котомкин

Письмо пришло из Франции, Saint-Briac. Написал его мне Александр Николаевич Закатов, личный секретарь Императорской семьи за рубежом. Работая в Архиве Российского Императорского дома в Сен-Бриаке и попутно просматривая собрания эмигрантских периодических изданий, он обнаружил интересную вещь. Она касается великого князя Константина Константиновича, поэта К.Р., президента Императорской Академии наук, командира Преображенского полка, основателя Пушкинского Дома, "отца всех российских кадет". В журнале "Возрождение" опубликованы письма великого князя к некоему Александру Ефимовичу Котомкину, который родился в октябре 1885 года в крестьянской семье в заштатных Чебоксарах Казанской губернии. А умер Котомкин в Гамбурге. Жизнь его выглядела так. Учился Котомкин в казанском реальном училище. В 1904  году поступил в военное училище в Москве. Здесь проявились поэтические и музыкальные способности Котомкина, на которые обратил внимание К. Р. В 1906 году Котомкин оставляет военную службу. Некоторое время он служит в немецких колониях вблизи Самары. В годы революции вступает в ряды Добровольческой армии, сражается в Сибири, на Дальнем Востоке. Потом попадает в Египет, на Балканы, в страны Западной Европы. Осев в Париже, Котомкин начинает выступать в качестве певца-гусляра, бывает с концертами в Бельгии, Голландии и в других странах. И везде  - шумный успех. Свой последний концерт он дал в Копенгагене. В эмиграции он познакомился с княгиней Мариной Петровной Голицыной, и она помогала ему построить концертные гусли, которые были заказаны у итальянского музыкального мастера! Последние годы жизни Котомкин провел в Западной Германии. В 1960 году в Гамбурге отмечалось его 75-летие. 23 ноября 1964 года Котомкин умер. Его богатейший архив подвергся печальной участи. Уцелели лишь крохи, да и то случайно. При загадочных обстоятельствах исчезли письма многих выдающихся людей, рукописи самого Котомкина... Но в то время, когда у Котомкина не было ни музыкальной славы, ни "большого круга друзей и знакомых", к нему в маленький городок Царевококшайск и в такие же малоизвестные места приходили письма из конторы дворца его императорского высочества великого князя Константина Константиновича.

"Милый Котомкин, поправляюсь после болезни... пишу карандашом, да и надо еще лежать в кровати. Весьма любопытно было мне прочитать твое письмо с подробностями о твоем житье-бытье и о твоей деятельности. Напиши, сколько стоили бы тебе лошади, корова и писчая машинка..."