Садовник

Признаюсь честно, такому профессионалу в дружбе соответствовать очень трудно, если вообще возможно. Так что для меня большая честь числиться в кругу его самых близких людей. И хотя он в Нью-Йорке, а я в Бостоне, тепло этой дружбы чувствую всегда, причем настолько, что иногда даже обжигает. Уже один разговор с ним по телефону действует как лекарство, причем за многие годы нашего общения выработалось такое количество разговорных символов и образов, что окружающим кажется, будто беседуем мы на каком-то хорошо знакомом, но все же иностранном языке. Я уже не говорю о наших редких, но очень теплых встречах. Первым делом мы идем в русскую баню в Манхэттене, которой чуть ли не сто лет, в которой еще парились многие знаменитые русские эмигранты первой волны. Это часа два-три очень расслабляющих разговоров, подчас вроде бы и ни о чем серьезном, в очень расслабляющей обстановке. Потом мы идем выпить пару бокалов пива, а потом Люся, его жена, готовит дружеский обед. Со всей широтой и кулинарной изощренностью, на которые она способна. Гостеприимство  - кавказское в полном смысле этого слова: за баню и за пиво Витя платит сам, не говоря уже про обед на шестнадцатом этаже своего роскошного дома на углу каких-то там центральных авеню и стрит. Дескать, вот приеду к тебе в Бостон, тогда уж ты постарайся! Жду его с удовольствием и содроганием: а вдруг во всем Бостоне не хватит для него теплоты?

Но если уж тебе не посчастливилось приехать в Америку с другом, здесь его не найдешь. На это нет денег, времени, которое здесь действительно деньги, особенно для новоприбывших. Да и портреты американских президентов на зеленых бумажках уже тебя не отпускают. Рабочий день в десять-двенадцать часов  - не предел. А после такой работы уже не до гостей и дружеских встреч. Золотой фонд души здесь тает на глазах....

Были мы недавно на 50-летии Галины, с которой дружили еще в Риге. Она уже около десяти лет в Америке, куда просто-таки сбежала с детьми от мужа, шизофреника и пьяницы, почему-то невзлюбившего старшую дочь. Живет в Нью-Йорке, в Бруклине, русскоговорящем по-одесски. Начала здесь с уборки квартир, как многие русские, потом долго ухаживала за русскими старухами, уход оплачивается соцслужбой. И вот уже около двух лет работает контролером на швейной фабрике. Отмечала 50-летие, готовилась к юбилею долго, предполагалась куча гостей. А за столом в ее квартире сидели лишь несколько человек рижского круга. Друзей-то, да и просто добрых знакомых, в Америке она и не приобрела. Одни под подходящим предлогом сразу отказались участвовать в юбилее, другие в последний момент позвонили и сослались на непредвиденные обстоятельства, были и такие, что не удосужились сделать и этого. Впору и всплакнуть, если бы за праздничным столом не сидели ее дети  - торжественные и нарядные по случаю маминого праздника.

Да, в Америке золотой фонд души подпитывать можно лишь через океан, обмениваясь письмами или погружаясь в воспоминания о друзьях. Существует ли телепатия, я не знаю, но я несколько раз, почувствовав потребность пообщаться, в ответ на мой звонок слышал фразу: а я только что о тебе думал (или думала)!

Поэтому мне как-то не хочется привыкать к Америке. Поэтому мне совершенно необходимы письма из Москвы, Риги, Белоруссии. Поэтому я радуюсь, что меня все еще волнует российская и латвийская действительность, какой бы она ни была. И хотя необычайно высокие цены на бензин затрагивают и мою семью, радуюсь, что политика стран ОПЕК по сокращению нефтедобычи способствует подъему российской экономики.