Садовник из Очакова

— Знаешь, — заговорил Степан негромко, — я бы и сам рад узнать, что там! Мне лет шесть-семь было. Больно было — помню, как плакал. Вроде батя мой в наколке этой зашифровал что-то. То ли для меня, то ли для себя. Дядька мой из Одессы мне так толком и не объяснил. Потом пропал мой отец, уехал куда-то. Я его не помню. Больше его не видел. Вырос у дядьки Лёвы и тетки Маруси в Одессе. Они мне рассказывали, что мать моя от отца сбежала, когда мне годика три было. Меня с ним бросила. Точнее, с бабушкой, его матерью. Она тоже в Одессе жила. Бабушка умерла, и меня забрали дядя с теткой. Сколько я дядьку, пока тот был жив, ни расспрашивал, а толку не добился. От него знаю только, что отец непростым мужиком был. Три раза в лагерях в Сибири сидел. За что — кто его знает? Может, в наколке что-то важное для меня обозначено было?! Но я ведь рос, кожа растянулась, размазала картинку так, что теперь и не разберешь!

Степан сам глянул на голубоватые следы татуировки.

Игорь подошел к Степану поближе. Посмотрел на левое предплечье. Увидел множество синих точек, не составлявших ни рисунка, ни текста. Задумался.

— А твой батя где? — спросил вдруг Степан.

Игорь просмотрел садовнику в глаза. Отрицательно мотнул головой.

— Где-то в Киеве. Мать от него давно ушла. И правильно сделала, — Игорь вздохнул. — Мы ему были не нужны.

— И что, никогда с ним не встречаешься? — с сомнением в голосе поинтересовался Степан.

Игорь помедлил с ответом. Задумался. Потом снова отрицательно мотнул головой.

— Зачем?! Мне и так не плохо. У меня на память о нем пару шрамов осталось.

— Что, бил? — лицо Степана на мгновение приняло свирепое, сердитое выражение.

— Нет. Мать его со мной в парк или на аттракционы посылала. Он меня отпускал одного, а сам шел пиво пить и с мужиками разговаривать. Один раз меня велосипедист сбил, руку поломал. Второй раз и того хуже…

Садовник скривил губы.

— Ладно, — махнул рукой. — Хрен с ним! Забудем!

Игоря развлекла реакция Степана. Он ухмыльнулся, и снова уставился на «размазанную» временем татуировку.

— Знаете, а можно попробовать «прочитать» эту шифровку, — после недолгих размышлений сказал парень.

— Да как же ты ее прочитаешь?!

— Надо на цифровик сфотографировать! На цифровую камеру. А потом файл с фотографией на компьютере «покрутить». Может, что и выйдет! Да у меня и друг есть, классный компьютерщик. Если что, поможет!

— Ну, прочтешь — с меня бутылка! — усмехнулся Степан, на лице которого в этот момент, кроме насмешки, доброй и безобидной, в адрес хозяйкиного сына, ничего другого прочитать было невозможно.

Игорь вынес из дому цифровой фотоаппарат, сделал несколько снимков левого предплечья.

Глава 2

Выпив кружку кофе с молоком, Игорь засел за компьютер. «Слил» на него фотографии из цифровика. Увеличил, потом уменьшил, покрутил так и сяк, но «размытая» годами татуировка так и осталась непонятной. Разбросанные синеватые точки не превратились в рисунок или слово.

— Ладно, — смирился с неудачей Игорь. — Съезжу к Коляну в Киев. Если он не сможет что-нибудь с этим сделать, значит — дело гиблое! Останусь без бутылки от садовника!

Перенес фотографии на флешку, сунул ее в карман куртки.

— Мам, я в город! — сказал Елене Андреевне. — До вечера вернусь. Что-нибудь привезти?

Елена Андреевна отвлеклась от глажки одежды. Задумалась.

— Черного хлеба, если свежий будет! — наконец после паузы сказала она.

Солнце уже поднималось. В воздухе все еще витал приятный теплый запах лета. Осень пока не ощущалась, словно не следила она за календарем. Поэтому и трава была еще зеленой, и листья на деревьях.

Маршрутка на Киев подобрала Игоря минут через пять после того, как он вышел на остановку. Подобрала и так рванула с места, будто за рулем в ней сидел Шумахер, а не небритый пожилой дядечка в кепке, муж местной аптекарши.

Водитель включил «Шансон». И тут же оглянулся в салон, проверяя: не будет ли протестов со стороны пассажиров. Пассажиры-то разные бывают! Вот, к примеру, бывшая директриса школы — она «Шансон» на дух не переносит. Он, водитель, как только ее видит, вообще радио выключает. Но сегодня ей, видимо, в Киеве делать нечего, а значит, можно прокатиться с музычкой.

Игорь задумался о Степане и его татуировке. Механически проверил рукой: на месте ли флешка.

На мгновение возникло сомнение: а не врет ли этот Степан? Может, там действительно какие-нибудь зэковские эполеты выколоты были и он их просто убрать хотел, чтобы не отпугивать народ своим тюремным прошлым? Кстати, надо бы спросить: а не сидел ли он сам? Папа ведь, по его словам, трижды сидел! А яблоко от яблони… Хотя что он сам, Игорь, о своей «яблоне» знает?! Хорошего — ничего! Не дай бог он тоже таким станет?!

К месту, а точнее в тему его размышлений, на «Шансоне» в это время зазвучала жалобная зэковская баллада про маму, ждущую сына с зоны. Зазвучала и сбила Игоря с мысли.

Так он и доехал за полчаса до Киева, просто глядя в окно маршрутки и ни о чем не думая.

Дальше уже на метро до Контрактовой площади.