Сады Луны

Барук разразился проклятьями и выпрямился. Он в ужасе широко распахнул глаза, наблюдая за тем, как пятно разливается, чтобы покрыть Даруджистан, и течёт на юг до самой реки Серп. Алхимик спустился с табурета и взял тряпку, чтобы вытереть руки. Барука немало потрясло это происшествие, которое легко можно было принять за предзнаменование. Он подошёл к окну, наклонился и выглянул наружу.

Команда рабочих деловито разбирала брусчатку прямо внизу. Двое крепких мужчин размахивали кирками, а трое остальных выстроились в цепочку и передавали друг другу камни, из которых на тротуаре уже выросла небольшая куча. Бригадир стоял рядом, спиной к фургону, и изучал пергаментный свиток.

Барук нахмурился.

— Кто у нас отвечает за починку улиц? — поинтересовался он вслух.

Его внимание отвлекло тихое постукивание.

— Да?

Его слуга, Роальд, сделал шажок в комнату.

— Прибыл один из ваших агентов, господин.

Барук бросил взгляд на стол с картой.

— Пусть чуть-чуть подождёт, Роальд.

— Да, господин, — слуга шагнул назад и закрыл дверь.

Алхимик подошёл к столу и свернул испорченную карту. Из коридора донёсся громкий голос, а затем — бормотание. Барук положил карту на полку и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как вошёл его агент, за которым спешил недовольный Роальд.

Взмахом руки Барук позволил Роальду удалиться, а затем посмотрел сверху вниз на безвкусно разряженного человека.

— Добрый день, Крупп.

Роальд вышел и тихо притворил дверь.

— Лучше, чем добрый, о Барук, любезный друг Круппа. Воистину чудесный! Ты уже причастился свежего утреннего воздуха?

Барук покосился на окно.

— К несчастью, — проговорил он, — воздух за моим окном стал довольно пыльным.

Крупп замялся. Его руки потянулись к бокам, потом он вытащил из рукава платок и вытер лоб.

— Ах, верно, дорожные рабочие. Крупп миновал их по пути сюда. Весьма недружелюбные субъекты, полагает Крупп. Более того, грубые, что, впрочем, не редкость среди людей, занятых физическим трудом.

Барук указал ему на кресло. С блаженной улыбкой Крупп уселся.

— День нынче такой жаркий, — проговорил он, поглядывая на графин с вином на каминной полке.

Пропустив мимо ушей этот намёк, Барук подошёл к окну и повернулся к нему спиной. Он посмотрел на толстяка, раздумывая, сможет ли хоть разок заглянуть за невинную маску Круппа.

— Что ты слышал? — тихо спросил он.

— Что Крупп слышал? Да чего только не слышал!

Барук приподнял бровь.

— Как насчёт краткости?

Толстяк заёрзал в кресле и вытер лоб платком.

— Такая жара! — Увидев, что Барук помрачнел, Крупп продолжил: — Итак, новости. — Он наклонился вперёд и зашептал: — Говорят по углам харчевен, в тёмных подворотнях промозглых переулков, в злокозненных тенях беззвёздных ночей, в…

— Да говори уже!

— Да-да, конечно. В общем, Крупп выловил любопытный слух. Война среди убийц — ни много ни мало. Говорят, Гильдия понесла потери.

Барук повернулся к окну и уставился на улицу.

— И чью сторону приняли воры?

— Крыши стали неспокойны. Там режут глотки. Прибыли упали.

— Где Раллик?

Крупп заморгал.

— Исчез, — ответил он. — Крупп его не видал уж несколько дней.

— Война убийц. Она ведь не внутренняя?

— Нет.

— Эту новую силу уже опознали?

— Нет.

Взгляд Барука напрягся. Внизу рабочие, кажется, больше переругивались, чем трудились. Война среди убийц — это скверно. Гильдия Воркан сильна, но Империя — сильнее, если, конечно, эти новые игроки — Когти. Но что-то в происходящем решительно казалось ему странным. Раньше Императрица часто использовала подобные местные Гильдии, даже набирала из них людей. Алхимик не понимал, какую цель могла бы преследовать такая война, и это беспокоило его даже больше, чем сама война. Услышав шорох за спиной, он вспомнил о своём агенте. Барук с улыбкой обернулся.

— Можешь идти.

В глазах Круппа сверкнуло нечто такое, что поразило Барука. Одним плавным, текучим движением толстяк поднялся.

— Крупп ещё не всё сказал, мастер Барук.

Ошеломлённый алхимик кивнул Круппу, и тот продолжил:

— История эта трудна и, увы, сумбурна. — Он встал рядом с Баруком у окна, платок куда-то исчез. — Крупп может лишь предполагать — настолько, насколько возможно для человека его бесчисленных дарований. В редкие мгновения досуга, во время азартных игр и тому подобного. Под аурой Близнецов адепт может слышать, видеть, чуять, касаться вещей бесплотных, как ветер. Вкус госпожи Удачи, горькое предупрежденье Смеха Господина, — взгляд Круппа метнулся к Баруку. — Ты понимаешь, мастер?

Барук был не в силах оторвать взгляд от круглого личика толстяка. Он тихо промолвил:

— Ты говоришь об Опоннах.

Крупп снова посмотрел вниз, на улицу.

— Быть может. А быть может, это лишь безжалостная уловка, призванная сбить с толку глупого Круппа…

Глупого? Барук внутренне усмехнулся. Вот уж точно нет.