Сады Луны

– У твоего отца тоже была привычка изумлять окружающих. Как мне не хватает его.

– Мне тоже, – отозвался Тук, опуская глаза.

Неловкое молчание, повисшее после этих слов, было прервано прибытием последнего гостя. Тук обернулся вместе с остальными на звук открывающейся двери. Он уставился на женщину, появившуюся на пороге, и вздрогнул. Порванный Парус? Он ни разу не видел ее в чем-нибудь кроме, как в походной одежде, и сейчас был поражен. Бог мой, да она очень даже ничего, особенно если вам нравятся крупные женщины. Он почти заулыбался.

Лорн едва не задохнулась от волнения, когда увидела Порванный Парус, затем заговорила:

– Мы встречались уже, хотя я сомневаюсь, что вы помните.

Порванный Парус кивнула.

– Возможно, я вспомню вас, – вежливо ответила она.

– Вряд ли. Мне тогда было одиннадцать.

– Значит, вы ошибаетесь. Я редко попадаю в общество детей.

– Они подожгли Мышиный Квартал через неделю после того, как вы побывали там, – все в комнате напряглись, так заметна была в голосе Лорн сдерживаемая ярость. – Те, кто выжил, укрылись в Обманном Замке. В этом проклятом месте погибли мои родители и брат.

Кровь отлила от круглого лица Порванного Паруса.

Тук в недоумении поглядывал на остальных. Выражения лица Дуджека было не понять, но в глазах его отражалась целая буря, пока он изучал Лорн. Лицо же Тайскренна, когда он поглядел на волшебницу, внезапно озарилось.

– Это была наше первое задание, – спокойно ответила Порванный Парус.

Тук заметил, что Лорн дрожит и сдерживает дыхание. Но когда она заговорила, она уже овладела собой, слова ее были значительны.

– Необходимо пояснение, – повернулась она к Дуджеку. – Они входили в войско, боевые маги. Они стояли в Малазе в ожидании нового командира, когда Коготь выпустил указ против волшебства. Их отправили в старый город, в Мышиный Квартал, чтобы очистить его. Они были, – тут ее голос сорвался, – неразборчивы, – она вновь обратилась к Порванному Парусу. – Эта женщина входила в число боевых магов. Чародейка, та ночь была моей последней ночью в кругу семьи. На следующий день меня отдали Когтю. От меня несколько лет скрывали, что моя семья погибла. Я, – голос ее упал до шепота, – я хорошо помню ту ночь: кровь и вопли.

Порванный Парус, казалось, не могла ничего ответить. Обстановка в комнате все накалялась. Наконец волшебница отвела взгляд от адъюнкта и обратилась к Дуджеку:

– Верховный кулак, это было наше первое задание. Мы потеряли контроль над собой. На следующий день я выписалась из офицерского состава, и меня отправили в другую армию.

Она полностью овладела собой.

– Если адъюнкт желает начать суд, я не стану защищаться и приму любой приговор как справедливый.

– Принято, – ответила Лорн и положила левую руку на свой меч, чтобы достать его.

– Нет, – сказал Дуджек, – не принято.

Лорн замерла. Она уставилась на пожилого человека.

– Похоже, ты забыл, с кем говоришь.

– Да нет. Адъюнкт, если ты хочешь уничтожить всех, кто совершал в стране преступления от имени императора, – при этих словах он шагнул вперед, – тебе следует включить в список и меня. Да, кстати, я полагаю, что и верховный маг Тайскренн не может быть исключением. И, наконец, сама императрица должна нести ответственность. Она же отдавала приказы Когтю, она и создала эту должность. Более того, это был ее приказ; по счастью, действовал он не долго, – он повернулся к Порванному Парусу. – Я был там, Порванный Парус. Под командованием Вискиджака я был послан, чтобы обуздать вас, что я и сделал.

Волшебница замотала головой,

– Под командованием Вискиджака? – Глаза ее сузились. – Все это похоже на игры богов. Дуджек опять обратился к Лорн:

– У империи есть история, и все мы – ее часть.

– Здесь я вынужден согласиться с верховным кулаком, адъюнкт, – произнес Тайскренн.

– Во всех этих словах нет никакого смысла, – сказала Порванный Парус, не сводя глаз с Лорн. – Я вызываю тебя на дуэль. Я применю все свои способности и знания, чтобы сразить тебя. Ты же можешь защищаться мечом, адъюнкт.

Тук шагнул вперед. Он открыл было рот, затем закрыл его снова. Он был готов сказать Порванному Парусу, что у Лорн Отатарал, а не простой меч, что дуэль будет не честной, что она тут же погибнет, как только меч разрушит ее чары. Но тут он понял, что чародейка знает это.

Дуджек направился к Порванному Парусу.

– Прекрати это, женщина. Думаешь, смысл вещей в их названиях? Приговор. Дуэль. Все это гроша ломаного не стоит. Все, что делает адъюнкт, все, что она говорит, – делается и говорится от имени императрицы, – с этими словами он повернулся к Лорн. – Ты здесь голос императрицы Лейсин и ее воля, адъюнкт.

Тайскренн подхватил мягко:

– Женщины по имени Лорн, которая когда-то была ребенком, у которой когда-то была семья, – он с болью поглядел на адъюнкта, – больше нет. Она перестала существовать в тот день, когда появился адъюнкт.

Лорн уставилась на мужчин широко раскрытыми глазами.