Сады Луны

Флюгер Обманного Замка повернулся еще раз. Стену обдало горячим дымом. К запаху горелых тканей, камня и краски теперь приметалось что-то неприятное удушливо-сладкое.

– Скотобойня загорелась, – сказал Гану. – Свиньи. Капитан задумался. Прошло некоторое время, он вздохнул и выглянул из-за зубца:

– Может быть, ты и прав, мальчик.

Книга первая ЗАСЕКА

... На восьмой год Вольные Города Генабакиса призвали наемные армии, и были с ними Малиновая гвардия под началом герцога К'азза Д'Авура (смотри тома III-V), и полчища Тисте Анди из Лунного Семени под началом Каладана Бруда, и множество прочих.

Малазанская империя располагала Второй, Пятой и Шестой армиями, а также легионами Морантов под командой верховного кулака Дуджека Однорукого. Две вещи оказались важны в перспективе. Во-первых, Морантский союз 1156 года привнес фундаментальные изменения в военную науку Малазанской империи, что не замедлило сказаться в ближайшем будущем. Во-вторых, и сначала этому не придавали значения, в войну оказались вовлечены маги Тисте Анди из Лунного Семени, что означало начало Века Волшебства на континенте, со всеми его разрушительными последствиями.

В год 1163 сна Огненной Богини волшебным пожаром, ушедшим теперь в легенды, завершилась осада Засеки...

Имперские Походы 1158-1194, том. IV, Генабакис Имриджин Таллобан (род.1151)

Первая глава

Не слыхать на дороге звона подков,

Барабаны уже не гремят,

С моря, с кровью политых холмов

Шел мой сын на закате дня.

Только эхо ему отвечало вдали

Да бесплотных воинов ряд,

Расступались пред ним все, кто здесь полегли,

Каждый был чей-то сын или брат.

Мне камень замшелый пристанищем стал,

Последний рубеж отмечая,

По старой дороге сын мой шагал,

Закат тот кровавый встречая.

Для смелого сердца час битвы пробьет —

И воин другой той дорогой пойдет.

Плач матери.

Автор неизвестен

1161 год сна Огненной Богини. 103 год Малазанской империи. 7 год правления императрицы Пенсии

– Хватать и тащить, – произнесла старуха, – вот как поступает императрица, да и боги делают так же, – она отвернулась и плюнула, затем поднесла грязный платок к запекшимся губам. – Трех мужей и двух сыновей проводила я на войну.

Молодая рыбачка смотрела на проезжающих мимо солдат, глаза ее блестели, она едва слушала бормотание старухи. Девушка с восторгом смотрела на проходящих перед ними великолепных лошадей. Лицо ее горело ярким румянцем. День угасал, закатное солнце заливало деревья красным сиянием.

– Это было еще во времена императора, – продолжала старуха. – Надеюсь, Худ поджаривает душу этого негодяя на сковородке. Смотри-ка, девочка, Лейсин подобрала себе лучшее пушечное мясо. Хм, впрочем, начала она ведь с него, так?

Молодая рыбачка кивнула. Как и полагается простолюдинам, они ждали на обочине. У старухи был большой мешок с репой, девушка придерживала на голове тяжелую корзину. Старуха то и дело перебрасывала свою ношу с одного плеча на другое. Перед ними была стена всадников, позади них канава, засыпанная острыми обломками камней, – места, куда можно положить мешок, не было.

– Пушечное мясо, говорю я. Мясо мужей, мясо сыновей, мясо жен и дочерей. Ей все равно. И империи все равно, – старуха снова плюнула. – Три мужа и два сына, по десять монет в год. Пять на десять – пятьдесят. Пятьдесят монет в год за холод. Пятьдесят монет за холодную зиму, пятьдесят монет за холодную постель.