Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века

— Я взял в твоем будуаре одну книжечку. Это позы Пьетро Аретино[3]. Я хочу некоторые из них испробовать.

— Мысль достойна тебя; но там есть позы неисполнимые, и даже нелепые.

— Верно; но четыре весьма заманчивы.

Д. Казанова. История моей жизни

1

Вернемся же, господа, в гостиную нашей Афродиты. Помните, мы оставили там наших любовников в тот момент, когда хозяйка позвала Уда к столу.

Стол был уставлен салатами, закусками, на отдельных тарелках лежали шарлотки из лангустинов и морской язык «Амбер», тушенный в вермуте. Амбером язык назывался в память покойного повара парижского ресторана «Максим».

Юджин, который натаскивал босса еще накануне его первого свидания с Афродитой, достаточно подробно разъяснял ему, что такое пищевые афродиции. Уд, помнится, изумился, к каким уловкам и приманкам прибегают люди обоих полов для пробуждения либидо. Особенно, говорят, этим озабочены на Западе, там целая индустрия по части плотских наслаждений, дорогостоящая сфера услуг и вспомогательных средств. Уд искренне этого не понимал — это самое либидо у него было наготове всегда, бесплатно и без всяких ухищрений и взбадриваний.

Об афродициях Уд сразу вспомнил, когда увидел, что посередке стола Афродита поставила вазу с белыми лилиями. Именно флоре была посвящена первая получасовая лекция Юджина, он вдалбливал боссу, какие цветы, в какое время года и даже в какое время суток в нашей климатической зоне источают наиболее сильные ароматы возбуждения.

Кстати, за курс лекций Уд отблагодарил Юджина, подарив ему золотую защелку для галстука с большим бриллиантом. Юджин от подарка категорически отказался, выдав неотразимые резоны: он сказал, что, конечно, польщен, но пусть босс подумает, чем обернется для Юджина и его семьи такой прекрасный подарок.

— Первое, что защелка вынудит меня приобрести, — это соответствующий галстук. Галстук — это новый соответствующий костюм. Костюм предполагает совершенно другую квартиру, в другом квартале и т. п. Это, в свою очередь, предполагает другую жену. Новая жена — это новый автомобиль и дача. Новый статус может привести к еще большим переменам — смена работы. Работодателя. Может быть, смена родины. Вы видите, босс, какая цепочка метаморфоз может потянуться за вашим жестом щедрости?

Уд слушал его без улыбки и на этот раз ничего не сказал.

Чтобы сделать хозяйке приятное, Уд, натренированный Юджином, склонил лицо к вазе и, закрыв глаза, втянул в себя воздух с таким видом, как если б, выражаясь слогом Юджиновой лекции, впитал в душу незримо разлитые вокруг флюиды сладостного желанного совращения.

— О! Да ты знаешь в этом толк… — церемонно сказала Афродита и поощрительно ему улыбнулась.

Где-то из-за двери (спальни? второй комнаты?) доносилась негромкая фортепьянная музыка. Они уже закусили, на Уда накатывались, шурша прибрежной галькой, волны легкого расслабления. Вспомнив о том, что продержаться «в форме» следует как можно дольше, Уд дал себе команду аутотренинга думать о чем-то скучном, маловозбуждающем, постороннем… Вы не поверите, господа, но едва он воззвал к своему рассудку с этой целью, как тот подсунул ему — что бы вы думали? — скучную жалкую мысль о своем прежнем хозяине или, точнее сказать, носителе Коле Са-вушкине, этом смешном никудышном уроженце глупого города Реутово, борце с сонмом городских грызунов и бытовых насекомых… (Уд даже поднес ладонь ко рту, прикрывая гадливо-ироничную улыбку, чтобы Афродита не приняла ее на свой счет). После того как Уд вспомнил Колю, он обеспечил себе минимум четверть часа пребывания «в форме», которая не грозила ему никакими эмоциональными эксцессами. Когда этот источник отрезвления стал немного угасать, Уд внушил себе, что фортепьянная музыка играется неспроста и не где-нибудь, а за дверью будуара или даже «кабинета задумчивости», сидит там за инструментом в нише пианист, его наняла Афродита, вероломно украв у него идею с эфесским флейтистом… Досада тоже возымела свое действие. Уд сознавал, что это бред, но таким образом он чинил себе препятствия, чтобы не сразу подпасть под обаяние чаровницы.

— Попробуй, дорогой, вот это, — услышал он ее голос. В руках у нее была чаша с каким-то желтоватым муссом.

— Что это, Афро?

— Это яичный флипп, моего собственного рецепта.

Она глубоко-глубоко посмотрела на гостя, при-щурясь, оглядывала его лоснившийся красивый голый череп, сразу, без посредства шеи переходивший в плотный торс, и силилась понять, кого напоминает ей этот потрясающий любовник, ей стало казаться, что еще секунда — и она поймет, догадается, но ее мысль отвлеклась сменой фортепьянной пьесы и потеряла нить…