Сады Рэддхема

– Ага. У меня был высший балл по истории Рэддхема, так что слушай. Этот храм построен ещё до того, как наш мир поделился на Дома, более пятисот лет назад. В те времена магов было куда меньше, вот им и поклонялись, возводили храмы и алтари. Сейчас большая часть этих построек разрушена. Этому месту повезло лишь в том, что его не упоминали ни в книгах, ни в других документах тех времён. Возможно, поэтому Рураль и не может найти его. – Агата пожимает плечами, пропуская меня вперёд в один из каменных тоннелей. – На самом деле это место… Ох. У меня от него кровь стынет в жилах. Создаётся впечатление, что всё это рухнет нам на головы. Но Раш вроде как убедила меня в том, что эти своды держит магия. О, тут просто десятки туннелей! Первое время я бродила по ним как в лабиринте. Целый подземный город. Мы поэтому и назвали его так. Плохо у нас с фантазией, да?

Я молча слушаю Агату и оглядываюсь по сторонам. Это место, эти стены и восхищают, и пугают одновременно. Хочется кричать от ликования, и в то же время страх неприятно липнет к коже. Паника становится такой сильной, что приходит мысль взять и сбежать.

Сердце сжимается, когда мы ныряем под арку. Неосознанно, но я запоминаю весь путь. Оборачиваюсь в последний раз, чтобы поймать взглядом тот проход, из которого мы вышли. Я не доверяю Агате, не доверяю и Элиоту. Я должна попасть в свой мир. И если для этого необходимо снова прыгнуть в холодные воды озера, то я так и поступлю.

– Где именно находится это место? – осторожно интересуюсь я.

– Тебе незачем это знать. Поднимайся, – хмыкает Агата, подгоняя меня вперёд. – Его местонахождение сложно описать. Слишком много входов и выходов.

Нужно подняться наверх и вернуться к озеру. Вернуться в мир без теневых коней, опасных дождей и подземных городов с колдунами. Я хочу вновь услышать перезвон колокольчиков над дверью, почувствовать аромат кофейных зёрен. Лопатка колет, словно утверждая моё желание.

А потом я вспоминаю недавний разговор с Элиотом. Вернуться в мир лжи и фарса, где всё выстроено так, чтобы я осталась там как можно дольше? Правильное ли будет решение бежать туда?

* * *

В Подземном Городе мне выделили комнату – явно не королевские хоромы. Тут нет окон, а сама комната настолько крошечная, что умещаются только кровать и небольшой сундук для вещей. Мечтаю принять горячий душ, чтобы смыть с себя грязь и пот, а потом завалиться спать. Но я сомневаюсь, что постель здесь отличается мягкостью, пускай я и готова уснуть хоть на каменном полу.

Медленно опускаюсь на кровать, проводя пальцами по покрывалу. Тонкое одеяло и такой же тонкий матрас. Голод начинает ощущаться в тысячу раз сильнее. Прижимаю ладонь к животу. Кажется, в последний раз мы ели утром, а сейчас, если меня не подводят внутренние часы, вечер, хотя под землёй слишком тяжело ориентироваться.

– Я принесу нам поесть, за ужином я отвечу на часть вопросов – если смогу, – бросает Агата, выскальзывая за дверь.

Пока мы шли к комнате, я старалась запомнить путь от площади до этого места. Коридоры больше похожи на лабиринты, как и сказала девушка. И я сбивалась через каждые два поворота. Сначала направо, потом снова направо, потом… налево? Или опять направо? Кажется, мы поворачивали пять… или шесть… или семь раз. Закрываю глаза. Не помню, как мы сюда шли. Упираюсь подушечками пальцев в веки и начинаю усиленно их тереть. От натуги болит голова, приходится ущипнуть себя за локоть. Расслабляться нельзя. Мне нужно взять себя в руки.

– Я принесла чай и суп. Пока ещё побаиваюсь давать тебе тяжёлую еду. – Агата проходит в комнату, ставя поднос на низенький столик около кровати.

Внимательно слежу за девушкой: движения скованные, неуверенные. Поступь неспешная, словно она ко мне подкрадывается. Я вспоминаю, что Агата говорила о своей силе. Возможно, она просто чувствует волнение и недоверие, мой страх. А возможно, читает мысли. От этого предположения холодеют внутренности. Меньше всего мне хочется, чтобы она узнала всё таким способом. Я нагло соврала ей про свой сон, а теперь ещё и намереваюсь вернуться домой.

На обшарпанном подносе стоят две кружки с чёрным чаем и тарелки с дымящейся похлёбкой. Упираюсь ладонями в покрывало, подаваясь немного вперёд, и глубоко вдыхаю дразнящий аромат.

Суп самый простой. Смею предположить, что в нём нет мяса и сварен он на воде, но пахнет весьма аппетитно. Желудок издаёт протяжное урчание. Беру тарелку, тихо ойкаю – горячая. Осторожно отползаю назад, чтобы Агата тоже смогла сесть; она усаживается напротив. Зачерпываю старой ложкой похлёбку. Так оголодала, что даже не дую на содержимое, отправляя горячую субстанцию в рот. Недальновидно. Рот тут же обжигает, мне приходится быстро проглотить похлёбку, а затем приоткрыть губы в надежде, что боль уйдёт.

– Не спеши ты так, – смеётся Агата, начиная есть куда медленнее меня, предварительно остужая еду своим дыханием. – Ты так проголодалась? Или боишься, что я отниму у тебя тарелку?

– Проголодалась. Никогда не думала, что смогу так захотеть есть, – протягиваю я, со следующей ложкой уже не совершая подобных ошибок.