Сады Солнца

Мэси спросила, что это значит. Пит ответил, что в узкой полосе кольца А обращаются многие тысячи обломков от тридцати до ста метров в поперечнике — останки маленькой луны, разбитой столкновением с астероидом или с кометой. Их тяготение вызывало характерные завихрения в плоскости колец — будто волны от множества скоростных лодок.

Рафаэль переждал бурю вопросов, снова поднял руки и сказал, что у людей Шри Хон–Оуэн не было времени на то, чтобы превратить все «спутники–пропеллеры» кольца А в зерна, но значительная часть стала ими.

— Если первая волна зерен не покончит с «призраками» — у нас более чем достаточно времени для второй попытки.

Снова посыпались вопросы, но Рафаэль пообещал, что скоро все разъяснится. Но тем временем все должны вернуться к работе.

— Нам пока неизвестны намерения «призраков», — добавил он, — так что наш наилучший шанс на успех — это приготовиться ко всем мыслимым угрозам.

— Я не знаю, пнуть вас или поцеловать, — сказала Мэси андрогину.

— Шри попросила меня не раскрывать наших мер без надобности, — объяснил он.

— А вы подчиняетесь всем капризам госпожи!

— Ее просьбы могут показаться странными или неуместными — но они никогда не бывают капризами.

Пит Бакалейникофф вывел на экран размытое изображение зерна, несущегося прочь от колец, — покрытый оспинами кусок льда в форме картофелины, обмотанный полосами фуллеренового композита. С одного края — нечто вроде капсулы или конуса, с другого — набор масс–движков. По оценкам, длина астероида — около восьмидесяти метров, в поперечнике — сорок. Рядом побежали строчки с расчетами. Зерно ускорялось на двадцати g и потеряло бы значительную часть своей массы по пути к Титану. Но в точке пересечения с эскадрой «призраков» астероид сохранит еще шестьдесят тысяч тонн и будет двигаться со скоростью в тридцать два километра в секунду относительно эскадры.

— Столкновение даже с одной такой штукой разнесет их щиты вдребезги, — заметила женщина.

— Но они могут ударить до столкновения, — возразила другая. — Нельзя исключать отчаянной предсмертной атаки.

— Мы в любом случае ожидаем нападения, — сказала первая.

Все вернулись к оценке результатов столкновения и выработке стратегий защиты. Мэси рассматривала изображение зерна, размышляя над тем, что же находится в передней капсуле. Она очень походила на головку человеческого сперматозоида. Зерно. То, что содержит все необходимое для зарождения новой жизни.

Мэси спросила у Пита, из чего состоят «спутники–пропеллеры».

— Большей частью из грязного льда.

— А углеродные соединения есть?

— Ну конечно, — прищурившись, ответил Пит. — Думаешь, из них и сделали фуллереновую пленку, а заодно и масс-движки?

— Да, наряду с многим прочим, — ответила Мэси, думая о чудесном маленьком поселении, обращающемся вокруг Нефеле.

Прошло двадцать минут. Полчаса. Кто–то вывел на экран видео с дрона, глядящего почти прямо вслед стае «пропеллеров». На нем летели обрывки теней и огромные облака ледяных частичек. Оранжевый диск Титана вышел из–за Сатурна, а спустя две минуты включились термоядерные реакторы и масс-двигатели «призраков». Конечно же, они заметили астероиды и оценили, что те пересекут курс эскадры в опасной близости от кораблей непосредственно перед Титаном. «Призраки» уже не могли изменить курс, но если бы ускорились, то имели шанс проскочить перед «пропеллерами».

Все в зале молча стояли и наблюдали за тем, как эскадра выписывает дугу, утыкающуюся в Титан.

— Не успеют, — с угрюмым удовлетворением заметила Эбби Джонс.

Через тридцать секунд головной корабль столкнулся с зерном. В разлетающемся кольце раскаленного добела газа сверкнул лед. Взрыв пожрал половину массы одетого в лед корабля. Сияние разгорелось еще ярче, когда сдало поле, удерживающее плазму в камере реактора. Но новая звездочка быстро потускнела и начала обрушиваться внутрь себя, огибая Титан и направляясь прямо к Сатурну. Затем вспыхнул второй корабль, за ним — третий.

Над залом повисла тяжелая тишина. Последний корабль остался невредимым и шел к цели. Но он глубоко нырнул в дымчатую атмосферу Титана, и тяжело поврежденная в бою ледяная оболочка лопнула. Часть обломков описала яркие параболы в атмосфере, окутанные раскаленным паром, и врезалась в поверхность северного полушария, создав цепочку новых кратеров. Другие обломки прошли атмосферу без сильных повреждений и, словно куски распавшейся кометы, закувыркались в шлейфе газов к Сатурну, поспешили за остывающими облаками плазмы — всем, что осталось от трех кораблей.

Наконец напряжение спало. Все бросились обниматься, закричали. Мэси тискала Пита Бакалейникофф, незнакомцы обнимали ее. А затем она оказалась перед Рафаэлем, а тот привлек ее к себе и прошептал:

— Мне нужна помощь. Я могу рассчитывать на вас?

— Конечно.

— Хорошо. Я возвращаюсь домой. И очень бы хотел, чтобы вы отвезли меня.

— Прямо сейчас?

— Пожалуйста. Если мы не отправимся прямо сейчас, мы пропустим все веселье, — сказал Рафаэль.