Сады Солнца

— Мэси, простите меня, но пока Шри не принимает гостей, — добавил андрогин. — Когда–нибудь — возможно. Но не сейчас. Можно мне попросить о последнем одолжении?

— Конечно. Думаю, у каждого из нас перед вами кармический долг размером с Луну. Я бы хотела сократить мой до комфортного размера как можно скорее.

— Если вы когда–нибудь повстречаете Авернус, пожалуйста, передайте ей, что она будет желанным гостем в любое время. Шри верит, что ей нужно о многом поговорить с Авернус.

— Если увижу — обязательно передам. Хотя я не уверена, послушает ли она меня.

— Мэси, вы спасли ей жизнь. Авернус послушает, — заметил Рафаэль.

— А я думала, вы попросили меня подвезти потому, что я понравилась вам, а не потому, что я знаю кого–то нужного.

— Мэси, вы — сила. Пусть вы не столь могущественны, как Шри или Авернус, но вы — сила в своем праве. Я уважаю вас за это. И, возможно, когда–нибудь мы узнаем друг друга в достаточной степени, чтобы называться друзьями.

Рафаэль прошел через шлюз, с легкостью обогнул корпус, направляясь к люку грузового шлюза. Через пару минут посадочный модуль выплыл в облачке газа. В нескольких сотнях метров от «Слона» включился химический движок модуля, и тот, сбрасывая скорость, исчез вдали. Янус превратился из искорки в наполовину затененную бугристую глыбу, затем «Слон» миновал его, идя под небольшим углом к плоскости колец. Мэси проследила в телескоп за модулем. Он пошел к маленькой луне, заскользил к огромной сети, натянутой между пилонами в несколько сотен метров высотой, ударил в нее — а она обволокла модуль. Пилоны согнулись, амортизируя удар.

Мэси опять справилась с навигатором. Она собиралась описать петлю вокруг Титана, вернуться к Сатурну, обогнуть его и тогда уже набрать скорость, достаточную для выхода из гравитационного колодца планеты–гиганта. Оставалось еще двадцать минут до того, как двигатель затолкнет буксир на траекторию, нужную для рандеву с Титаном. Мэси использовала эти минуты для того, чтобы написать сообщение Ньюту и близнецам.

Мэси написала, что летит домой.

Часть шестая Существовать полнее — это все больше объединяться [4]

1

Похороны стали самыми многолюдными и торжественными из всех случившихся в Париже на Дионе со дня его основания. В просторном парке на северной окраине города, созданном лишь полгода назад, собралась половина населения и множество гостей с поселений Дионы, городов и поселений других лун Сатурна. На Большом Лугу образовалась огромная толпа. Люди устраивали пикники, разговаривали, собирались группками и танцевали под музыку, передаваемую по общему каналу, медитировали, встав в кружки, гоняли в футбол и пятнашки, поднимались в маленьких одно– и двухместных дирижаблях, плывущих под куполом, будто стая тропических рыб. В центре огромного сборища, вокруг балдахина над погребальным ложем сошлись представители всех городов и поселений каждого обитаемого спутника Сатурна, Юпитера и Урана и новых поселений в поясе астероидов, послы Великой Бразилии, Евросоюза, Тихоокеанского сообщества, нескольких меньших наций Земли, ученые, «зеленые святые», гении генетики, бывшие коллеги и друзья мертвой. Уважение к ней было настолько велико, что все решили явиться лично или послать представителя–человека, а не аватар. Явилась даже пара приунывших «призраков», разговаривавших друг с другом на особом языке жестов.

Авернус, урожденная Барбара Рейнер, появилась на свет в Сан–Диего, Калифорния, в городе, давно уже потерянном из–за глобального потепления и лежащем на дне океана, словно Атлантида или страна Оз, умерла в возрасте двести двадцать два года. Все соглашались, что смерть дочери надломила Авернус. Она отказалась возобновить какой–либо из своих курсов по продлению жизни и работала в исследовательском институте, подаренном ей людьми Великой Бразилии, до самой смерти. Она умерла после краткой болезни, во сне. Хотя Авернус родилась на Земле и жила на ней последние годы, великий гений генетики провела большую часть жизни во Внешней системе. После непродолжительной дискуссии о месте похорон тело Авернус привезли в Париж на Дионе. Все знали, как Авернус пыталась добиться мира перед Тихой войной и скольким она пожертвовала.