Сафари

Чем дальше мы едем, тем больше становится обработанных земель. Подсечно-огневая система в этом царстве воды и сочной зелени неприменима, да и не к чему, поскольку илистая, удобряемая ежегодными разливами земля очень плодородна. Земледелие носит здесь постоянный характер, каждый участок закреплен за определенным членом племени. Получить новый надел, как рассказывает Майз, почти невозможно, потому что на щедрые земли болот и богатые рыбой реки тянется много народу, а сухих мест мало. Землю распределяют старейшины. Каждый год, как только сойдет вода, намывающая новые и размывающая старые острова, старейшины соседних селений садятся в лодку и объезжают реки и болота: определяют границы влияния. В последнее время соседи все чаще выходят на совместные работы — главным образом роют осушительные каналы, что позволяет отобрать у болот новые площади. Человек, хотя бы год обрабатывающий участок, не может быть с него согнан.

_{Так мы отправились в плавание по речным лабиринтам Бангвеулу}

В местах, где мы пробираемся, много островов, но распознать их очень трудно, поскольку они низкие, поросшие тем же тростником и папирусом, что и вода.

Только вокруг самого большого острова — Неумбу — видна расчищенная протока, по которой плавают пироги. Многие лодки нагружены тиной. Ее «добывают» со дна реки и перевозят на поля, равномерно распределяя по поверхности в качестве удобрения. У большинства крестьян участки раздроблены, лоскуты полей, разделенные водой, находятся на большом расстоянии друг от друга. Поэтому движение по рекам здесь очень оживленное, а утром и вечером кое-где бывают даже часы «пик».

Иногда проплываем мимо глиняных валов, сооруженных вдоль берегов островков. Это плотины, которые предохраняют поля, сдерживая воду в дождливый сезон. Их строят и ремонтируют все жители Неумбу. Странно видеть обилие людей в этом «болотном аду» — одном из самых нездоровых, неподатливых для освоения районов Африки, зная, что почти вся остальная огромная территория Замбии безлюдна. Там сказывается недостаток воды и бедность почв. Бангвеулу — один из немногих районов интенсивного традиционного африканского земледелия.

Люди здесь трудолюбивые, но их огромные усилия затрачиваются на весьма неблагодарную культуру — маниоку (кассаву). Съедобные корни этого многолетнего кустарника из молочайных достигают метра длины и пятнадцати килограммов веса. Но почти половина их веса — чистый крахмал. Приготовленные из маниочной муки — тапиоки — каши и клецки «фу-фу» позволяют утолить голод, но не дают человеческому организму необходимых протеинов и витаминов. Кроме того, свежие корневища кассавы содержат цианистые соединения и должны вымачиваться перед употреблением. Недостатки растительной пищи в этом болотном крае восполняет людям рыба. Рыболовство здесь давно приобрело товарный характер, уже сейчас озеро дает примерно четверть улова рыбы в Замбии. В городах Медного пояса и даже в самой Лусаке мне попадались торговцы с Бангвеулу, привозившие на рынок груды сушеной, вяленой и жареной рыбы. В болотных селениях они, как правило, самые влиятельные и денежные люди, держащие в своих руках всех местных жителей. Приезжая в город, они занимаются оптовой продажей.

В их «штате» — десятки мальчишек, которые продают рыбу у входа в африканские бары, харчевни, гостиницы, у остановок автобусов. В Медном поясе им дали прозвище «пумбе» — по имени самой распространенной рыбы, привозимой с Бангвеулу.

Рыбы кругом полно. Стоит нашей лодке хоть ненадолго остановиться, как около нее появляются стайки мальков, а за ними важно всплывают жирные крупные родители. Обилие пищи, выносимой реками из болот, позволяет рыбе здесь очень быстро прибавлять в весе. Поэтому замбийцы считают Бангвеулу одним из наиболее перспективных районов развития рыболовства.

Майз свернул на другую реку, очевидно тоже глубокую, потому что зелень на ней почти исчезла. Через каждые несколько минут новый поворот, новый приток.

Вдали, в болотах, бродили слоны, первые крупные животные, встреченные нами на Бангвеулу. В начале века эти топи были настоящим слоновьим царством. Тысячные стада, привлеченные обилием пищи и воды, бродили по болотам. Тогда местные жители строили против разливов помимо плотин глубокие рвы, оберегая свои огороды и банановые плантации от набегов животных. Но потом какой-то фантазер из первых белых поселенцев Мбалы распустил слух, что видел на одном из островов Бангвеулу кладбище слонов. После этого на озеро повадились охотники, авантюристы, искатели приключений и легкой наживы. Не найдя, как и следовало ожидать, заветного «склада бивней», они сами превратили Бангвеулу в кладбище слонов. Некоторые охотники убивали в день по шесть — восемь слонов. Приободренные исчезновением животных, африканцы заселили лучшие земли, и сейчас одиночные семейства слонов встречаются только в самых отдаленных, глухих болотах.

Пешком через тинга-тинга