Сафари на Жар-птицу

Стоило сыну скрыться из виду, как мама коршуном кинулась к мусорной урне. Но сначала ей не повезло. Она нашла скомканное объявление о распродаже зимних шуб и дубленок. Это в мае-то месяце! Потом она нашла сверток, который оказался старой газетой с завернутой в него початой пачкой сигарет. Пачка была скомкана, сигареты сломаны, оставалось лишь предполагать, как они оказались в урне. И когда маме уже стало казаться, что следующей находкой может оказаться что-нибудь похлеще, ей повезло. Ключи нашлись.

— Отперев офис, я первым делом тщательно вымыла руки. Мыла их в семи водах. Все жидкое мыло у них извела.

Когда руки стали достаточно красными и распаренными, маму перестало корчить от брезгливости. И она приступила непосредственно к поискам того предмета, ради которого они с Сашей все это и затеяли.

— Главная трудность заключалась в том, что я не представляла, что это может быть. Я понимала, Ева с Хильдой оставили след, и след этот привел нас в агентство «Лучший праздник». Но что дальше? Как искать то, о чем не имеешь никакого представления?

Мама считала, что если в первой подсказке были указаны приблизительные места поиска спрятанных документов, то во второй подсказке они должны быть конкретизированы. Но каким образом затейница Хильда осуществила свое намерение?

— Я перерыла весь ее кабинет. Обыскала рабочий стол. Просмотрела каждую бумажку. Пыталась включить компьютер, но там стоял пароль, и я эту затею оставила. Потом перешла к шкафу. У нее в офисе приличный гардеробчик, скажу я вам. На все случаи жизни и на все времена года.

Но и там маме ничего не улыбнулось. Ни одна из вещей, казалось, не таила в себе ни малейшего намека на тайну.

— Тогда я стала исследовать полки. Ничего. Подняла ковровое покрытие на полу. Пусто. Залезла на стремянку, изучила пыль на шкафах.

— Зачем?

— Думала, вдруг она там нарисовала схему или план, где спрятаны документы.

— Нет?

— Нет.

На все эти поиски у мамы ушло немало времени и еще больше сил.

— Уже было совсем поздно. А я обыскала только кабинет Хильды и ничего больше.

Помещений в «Лучшем празднике» было не так много, как на комбинате, всего несколько комнат, где хранился инвентарь для праздников. Но все-таки на поиски того, не знаю чего, могла уйти вся ночь. И маму потихоньку стала охватывать паника. Она понимала, что включенный свет в окнах агентства может привлечь к себе внимание, и не включала его. От этого видимость ухудшилась, и мама нервничала все сильней.

— И еще я очень устала. И у меня от пыли чесалось в носу, и слезились глаза. Я чувствовала, что вот-вот сдамся. Но очень уж не хотелось подводить Еву. Она ведь неспроста оставила послание полиции. Она нуждается в помощи. А в полиции ей ничем не хотят помочь. Только и думают, как бы засадить их с Хильдой за решетку. Еву за ограбление, а Хильду так и вовсе за убийство.

Разочарованная и предчувствующая провал мама плюхнулась в кресло и прямо напротив себя наконец увидела то, что мигом придало ей сил.

— Со стены на меня смотрела Ева! Я сразу ее узнала! Это был ее фотопортрет. Ева на нем очень хорошо получилась. Вот он!

И мама извлекла из сумки изящную рамку, в которую была вставлена фотография Евы Германовны. Легкая полуулыбка, мечтательный, устремленный вдаль взгляд, мягкое выражение лица. На этой фотографии Ева Германовна получилась почти красавицей.

— Интересно, кто ее снимал? — спросил отец. — Отличный снимок.

— Ева как-то обмолвилась, что познакомилась с одним мужчиной, он занимается художественной фотографией. Думаю, он и снимал ее.

— Фотография очень тонко передает красоту женщины. Может, чем выходить замуж за всяких там Малышевых, вашей Еве стоило обратить внимание на этого фотографа?

— Ева говорила мне, что он инвалид. Что-то у него там случилось с позвоночником, травма или что-то в этом роде, и он прикован к инвалидной коляске.

— Тогда, конечно, — вздохнул отец. — Хотя… Если человек хороший, то на многое можно закрыть глаза.

Но мама с Сашей уже не слушали его, они увлеклись выстраиванием новой версии того, о чем хотела им сказать Ева с помощью этой фотографии. Для этого они осторожно извлекли снимок из рамки и тут же обнаружили внизу в левом нижнем углу надпись «В добрый путь!» Надпись вновь была сделана рукой Евы Германовны. И до того как фотографию вынули из рамки, надпись была скрыта от глаз посторонних.

— И это значит, что мы находимся на верном пути! — обрадовалась мама.

— Или то, что Ева Германовна собиралась уехать и пожелала доброго пути.

— Кому? Самой себе? Нет, я уверена, это указание, что мы движемся в верном направлении, и пожелание удачи.

В отличие от предыдущей фотографии, переданной им Евой, эта фотография не содержала в себе никаких посторонних неуместных предметов. Это был художественно обработанный портрет Евы. Фотография была сделана профессионалом. И на первый взгляд это все, что можно было сказать о ней.

— В руках у Евы ничего нет. Ни яблока, ни банана.

— В прическе даже заколки не наблюдается.

— Зато на шее у нее есть украшение — кулон. Может, он отгадка, куда нам надо двигаться? Ты такой видела у Евы? Взгляни повнимательней.