Сафари под Килиманджаро

Включив первую скорость, я медленно и осторожно стал к нему приближаться. Сонные глаза льва так сузились, что превратились в щелочки. Ничто не могло его расшевелить. Черт возьми, да что же это такое?.. Только после того, как я его слегка тронул машиной, лев соизволил встать и немного отойти. Отойти? Он отполз на несколько шагов в сторону, повалился в траву и устроился там с комфортом, опрокинувшись на спину и задрав все четыре лапы вверх. Так он продолжал лежать без движения.

Я снова приблизился к нему. На этот раз он повел себя более по-мужски: сел на задние лапы, как собака, лениво заворчал и, ради приличия, оскалил зубы. Было совершенно очевидно, что я не заслуживал даже такого усилия! Потом он снова отошел в сторону и равнодушно повалился в траву.

Я сделал еще одну попытку — вышел из джипа и… с некоторой дрожью в ногах встал перед ним на совершенно открытой, незащищенной площадке. Конечно, я был готов к тому, чтобы немедленно отразить его нападение…

Представьте себе, что в этом не было никакой необходимости. Единственное, на что было способно это ленивое чудовище, это скучающе посмотреть на меня и равнодушно оскалить зубы. И то только один раз…

Я, как говорится, сложил оружие. И хотя это парадокс, но уезжал я побежденным. Отъехав немного от места моей встречи с этим странным львом, я нашел разгадку его поведения: на вытоптанной, голой поляне валялись остатки растерзанной антилопы.

Ничего нет удивительного, что после такого обеда я не вызвал у него никакого аппетита.

Все, что я узнал и увидел в этой области, я рассказал местным специалистам и знатокам животного мира Восточной Африки. Если распределить животных в соответствии с их силой и превосходством над другими, то самым сильным и независимым животным Африки является слон, затем носорог, бегемот, стадо буйволов. И только потом — лев. Остальные звери, включая отдельных буйволов, становятся жертвами львов.

И еще о львах, которых я видел на деревьях. В этой области постоянно живут слоны, бегемоты и буйволы. Скопление этих крупных зверей столь велико, что львы не могут спокойно отдыхать и предаваться своей сиесте на земле. Поэтому они научились взбираться на деревья и даже перемещаться по ним. Деревья им дают тень, кроме того, на такой высоте львов меньше беспокоят комары, мухи и мухи цеце.

Как знать, может быть я когда-нибудь еще раз встречусь с госпожой Тони Нутхи и скажу этой таинственной даме:

— Вы, госпожа, были правы. В Ишаша можно узнать много интересного. И я знаю теперь ответ на тот вопрос. Я знаю, кто у вас царь зверей.

Тайна племени укамба

Помните Кимури из племени укамба? Гордого африканского охотника, который долго держался со мной холодно и неприступно. И все же мы стали с ним друзьями. Но в тот вечер, о котором я хочу рассказать, мне в голову не приходило, что он настолько мне доверяет.

— Расскажи мне что-нибудь о жизни вашего племени, — попросил я, когда мы сидели с ним вдвоем у костра.

Кимури, разговорчивый до этого, сразу замолчал. Мне была видна только половина его лица, на котором отражался красноватый свет костра, и мне показалось, что оно снова стало холодным и непроницаемым, как это было раньше.

— У нас в Европе тоже есть свои обычаи. Хочешь, я расскажу тебе о них?

— Не хочу, — тихо ответил Кимури.

— Почему?

Мне было интересно, что он ответит. Но Кимури молчал, глубоко о чем-то задумавшись.

— Скажи мне, Кимури, каким ты представляешь себе наш мир? Что ты о нем думаешь?

— Много молодых женщин, много денег, много домов, много автомашин, — Кимури улыбнулся, без зависти и восхищения.

В эту минуту завидовал ему я.

Человек никогда не достигнет того, чего ему хочется, потому что, как только он чего-то достигает, ему сразу же хочется или большего или другого. Кимури не знал этого чувства. Он был полностью удовлетворен и у него не было своего вымечтанного мира.

— Мзи…

— Что, Кимури?

— Я расскажу тебе…

Внутренние дела племени — это святая святых для его членов. Тот, кто не жил в Африке или вдали от цивилизации, не сможет до конца понять всей торжественности той минуты, когда Кимури решился мне рассказать.

— Спрашивай, Мзи.

Прошло немало времени, пока мне удалось ему растолковать, что я подразумеваю под словом «супружество». Для Кимури все было просто, ясно и естественно, поэтому наш разговор был не из легких.

— Сколько у вас мужчина может иметь жен? — спросил я.

— Столько, сколько хочет, если у него есть… — и Кимури совсем по-европейски сделал двумя пальцами жест, обозначающий — если есть деньги. Одна жена в племени укамба стоит двенадцать коров, тридцать коз, а иногда и пятьсот шиллингов — в зависимости от достоинств избранницы. Первую жену своему сыну должны купить родители, вторую жену покупает он сам, а третью оплачивают пополам родители и сын.

— Кимури, а если родители не захотят заплатить?

Опять прошло немало времени, пока я ему объяснил слово «скупость». Все же с некоторыми нашими «цивилизованными» понятиями здесь приходится трудновато.