Сага о бескрылых (СИ)

Зубило ударило не успевшего ничего понять штаб-брата по затылку. Укс полоснул бородача по горлу поднятым трофейным кинжалом и огляделся. Лоуд на парапете не было: или сшибли вниз, или сообразила и сменила облик. Среди трупов на площадке хватало и раненых — вот полз на четвереньках изрезанный флотский — по визгливым стонам вполне может статься что и оборотень. В любом случае, у Храма будут к глупой даркше претензии — совсем не то она должна была сверху орать. Кстати, царь Трид был еще жив — сражался, геройски парируя удары мечей измятой короной-щитком и ловко работая своим мечом. Мудрейший и двое штаб-братьев атаковали, но царь, держался в углу — не подступишься. Все четверо изранены, сейчас к Триду придет помощь, и…

Укс глянул вниз: царские латники спешно громоздили кучу камней, волокли брусья. Десятник сплюнул им на шлемы и пошел к сражающимся. Мудрейший оглянулся:

— Живее, Укс! Где твоя проклятая…

Десятник оттолкнул Аннисиса в сторону:

— Отдохни, о Мудрейший. Твоя жизнь нужна Храму.

Прорезанный сапог Укса подсек ногу штаб-брата — и этому воину с окровавленным лицом тоже следовало отдохнуть. Второй флотский с рычанием взмахнул мечом, но рухнул на колени — голова была разрублена сзади. Да, царь Хиссиса не упустил момента. Десятник отпрыгнул в сторону: Логос-созидатель намекал что сейчас ошеломленный предательством Аннисис опомнится. Действительно, Мудрейший взвыл, но не от ярости, а от боли — подобравшийся сзади мучительно умирающий штаб-брат полоснул ножом тысячника по щиколотке, мигом окреп, подскочил, на всякий случай отпрыгнул к парапету, откуда игриво подмигнул.

— Похоже, вы на стороне славного Хиссиса? — прохрипел царь, утирая текущую по лбу кровь.

— Все сложнее, о, великий, — признался Укс, почтительно преклоняя колено. — Осмелюсь ли я просить…

— Рано просить, шмонда вас заешь! — взревел Аннисис…

Не тот Аннисис, что зажимал разрезанную щиколотку, а вполне здоровый Аннисис, гордо распростерший руки: в левой меч, в правой — возлюбленный белоспинный нож…

Раздвоение и возрождение вождя Флота несколько изумило царя, он хотел что-то сказать, но Укс оказался рядом — и кинжал вошел между застежками панциря властителя Хиссиса.

— Стой! Я его хочу! — возмутилась оборотень, мгновенно принимая вид «той» тетки.

— Ошалела? Сейчас нас… — десятник кивнул в сторону лестницы, откуда уже торчали концы поднятых латниками брусьев

— Э, совсем закудхали. Заслони! — Лоуд на ходу приняв облик царя Трида, подскочила к лестнице и заорала взбирающимся латникам: — Куда? Защищайте проход! Они атакуют башню!

Широкоплечий воин с изумлением глянул на своего разъяренного царя, окинул взглядом заваленную телами площадку — Укс присев и держась за действительно мучительно болящий живот, заслонил «лишнего» царя, который булькал кровью и тщетно пытался что-то сказать. Неизвестно, успел ли латник что-то разглядеть, поскольку царственная стопа оборотня уперлась ему в шлем и величественно пхнула. Жерди импровизированной лестницы разошлись, царские латники вновь посыпались вниз…

Укс придавил руку настоящего царя, все еще тянущуюся к мечу.

— Эй, припёротая…

— Здесь я, здесь, — оборотень радостно проскочила по трупам, с ходу взмахнула ножом — из горла властителя Хиссиса брызнула кровь.

— Доделывай уж, — пробурчал десятник, стирая с лица теплые капли.

Лоуд, играя ножом, подступала к Мудрейшему — тот, оставляя за собой алый след, отползал к парапету. Уперся спиной и, готовя меч, прохрипел:

— Тварь!

— Еще какая! — с восторгом согласилась многоликая.

На болтовню не было времени, боль нарушаемой клятвы терзала грудь десятнику так, что впору выть. Укс швырнул Мудрейшему царский меч:

— Защищайся двумя!

Помощь, видит Логос-созидатель, была не совсем своевременна — Мудрейший отбил меч своим клинком, но и этого движения оказалось достаточно, чтобы оборотень успела вспрыгнуть на врага. Сидя на широкой груди, Лоуд вбила нож в глаз вождя, резко повернула клинок…

— Заканчивай, чтоб тебя… — простонал страдающий сотник.

— Да все уже, — с очевидным сожалением заметила оборотень и толкнула в лоб покойника — голова Мудрейшего безвольно откинулась…

Нужно признать, отрезать головы многоликая умела. Через мгновенье, оборотниха в обличии царя Трида выпрыгнула на парапет и воздела голову мудрейшего к темнеющему небу:

— Хиссис победил! Смерть Слову и мужеложцам Храма!

Голова эффектно кровоточила, выглядел оборотень-Трид истинно царственно, но на парапете задерживаться почему-то не стал, спешно швырнул вниз голову и живо соскочил на площадку.

— Эй, хозяин, в меня какой-то ублёвок стрелу пустил. И даже не одну.

Укс, кряхтя, пытался разогнуться:

— Не слышишь, что флот идет?

С воды долетал нарастающий рев тысяч глоток и плеск весел — Храмовый флот атаковал. В городе тоже слышались боевые крики — два десятка кавалеристов флота, чьи скакуны чудом дожили до этого славного дня, и немногочисленные корабельные лучники вошли в город с тыла и пытались поднять панику среди защитников Хиссиса.