Сага о Бриттланде (СИ)

Эгиль замолчал, помял кулаки, а потом сказал:

– Это Скирикр Волчару сжег и Арне убил.

Тут уж никто удержаться не смог: ульверы забушевали, загомонили. А Кот добавил:

– Вот только мы им не ровня. Они – хускарлы от шестой по девятую руну. И Скирикр один никуда не ходит, и на корабле всегда три-четыре хускарла остается. Он ждет мести. Более того, он сам, глядя в глаза Херлифу, сказал, что сжег Волчару. А как услышал, что мы изгоями стали, так и вовсе обрадовался. Сейчас ищет нас. Сказал, что даст добрый меч тому, кто укажет, где мы. Он-то знает, что мы не могли уплыть с Бриттланда.

– И где ищет?

– Собирался пройтись по окрестным деревенькам, заехать в земли вот этих ребят, – Эгиль кивнул в сторону Плосконосого и Булочки. – Про то, что вы к бриттам могли пойти, Скирикр и не думает. Херлиф сказал, что он слишком туп и слишком норд, чтобы представить такое.

– Почему он с тобой не ушел? – спросил Плосконосый.

– Я звал, но Херлиф сказал, что пока не время и потом он поквитается со Скирикром за каждую оплеуху.

Эгиль должен был вернуться в Сторборг, но не сразу, а через седьмицу, когда Фарлей обойдет окрестные поселения, передаст весточку остальным и пойдет обратно. Мы решили с Эгилем отправить в город шкуры животных из тех, что подороже. Кот их продаст, часть денег потратит на себя и вдову, а остальное отложит на броню и доброе оружие.

Обговорив планы, мы вышли к новоприбывшим бриттам, а не явно не собирались благодарить нордов за помощь и учение. Пока мы торчали в закрытом доме и обсуждали свои дела, бритты поговорили с местными, и каждый услыхал то, что хотел.

– Фарлей, – крикнул мужчина пятой руны с длинными раскосыми глазами, – а неплохо ты придумал: приводить нордов в леса, чтобы мы их тут поодиночке вырезали.

– Семар, твои шутки всегда дурно пахнут, – отозвался Фарлей, вынырнув из погреба, куда мы складывали запасы.

– И в этот раз они пахнут кровью, – добавил Альрик, сложив руки на груди.

– Осталось только понять, чьей: нордской или бриттской, – не сдавался Семар. – Мы тут послушали, что вытворяли твои гости. Осквернили священное место, перетрахали наших девок, угрожали старикам…

– Построили крепкие дома вместо развалюх, убили тварь, что запугала бриттов до голодной смерти, заготовили еды на половину зимы, – перебил его Вепрь.

Альрик замолчал, чтобы не уронить достоинство хёвдинга, переругиваясь с никчемными глупцами.

– Это вы для себя сделали, а не для бриттов. Норды никогда ничего не делали для бриттов!

Фарлей криво ухмылялся, но в спор не лез.

– То ли дело бритты! Всегда готовы послужить! Хоть на поле, хоть со скотиной, а хоть и в постели.

– Со стариками и женщинами норды такие храбрые! Почему же вы тогда прячетесь в лесу? От кого? Неужто рассорились с кем? Рассорились и сразу сбежали, как крысы.

– Вам, бриттам, виднее. Сколько лет вы живете, как те же крысы? Привыкли уже к крысиной жизни.

Прежде я разозлился бы на этого Семара и остальных бриттов, что поддерживали его громкими криками. Сейчас же весь гнев ушел на Скирикра. Зачем злиться на слабых и глупых?

Внезапно в разговор влез Альрик.

– Значит, ты, Семар, из бежавших рабов. И давно ушел? Пять рун не так легко набить. И думается мне, ты их не на тварях или волках получил. Видать, выслеживал нордов, что послабее, и резал.

Тот хмыкнул:

– А что если и так?

– Держишь обиду на нордов за рабство. Может, кого из твоих родных убили на твоих глазах. Может, снасильничали любимую девушку. И злость твоя не проходит с годами, а лишь разгорается. Так зачем сдерживаться? Вот они мы. Первыми мы нападать не будем, сколько не кричи. Мы пообещали Фарлею помощь и защиту, мы слово сдержим. Но если кто нападет на нас, терпеть не станем. Так что не кричи почем зря! Делай!

– Думаешь, побоюсь?

Семар схватил тяжелое на вид копье с грубо окованным наконечником и шагнул вперед. Альрик махнул Вепрю, тот взял секиру, медленно подошел к Семару и оскалился.

– Ну что? Сбежишь, как обычно делаешь, или попытаешься быть мужчиной?

– От такого, как ты, и бежать незачем.

Копье и секира — не самые удобные противники, но я не стал смотреть на их бой, а отошел в сторону и крикнул:

– Эй, бритты! Давай сюда! Все разом на меня одного!

Не сразу, с сомнением они все же двинулись ко мне. Оружие у большинства было плохонькое, так и у меня не тот топор. Стену они строить не стали да и не умели, скорее всего. Я видел, что некоторые из них не знали нордского, значит, были из диких, у некоторых – затравленный взгляд, рабский. Познакомились они недавно, ни дружбы, ни единства меж ними не было, потому я не боялся. Негоже воину бояться рабов.

– Ха! – взревел бритт с единственным мечом. Прыгнул, рубанул от души, но я даже отмахиваться не стал, отшагнул, пропустил его мимо себя.