Сага о девочках. Песнь первая

– Когда вернусь, чтобы мне уже постелил! – и хлопнула дверью ванной комнаты.

Я вообще-то такой момент ждал. Не совсем, такой, конечно же. И не при таких обстоятельствах. У меня в планах была более софтовая версия стриптиза от Мадам, в котором я должен был, по сценарию, принять участие не только, как зритель. Но, всё же, увидеть Мадам в первозданном виде вживую, а не в своих снах, суетливопотливых, зрелище первоклассное. Но даже оно никак не повлияло на моё никакущее настроение. Мне было вообще всё без разницы, даже если бы началось нашествие инопланетянок-эксгибиционисток.

Мадам может себе думать, что хочет, но мне-то какое до неё дело? Не хочет уходить, и не надо. Тогда уйду я. Достал новенький не распакованный комплект постельного белья и нулячую, в фирменной упаковке мужскую сорочку, положил всё это на диван. Взял из куртки ключ от машины, а ключ от квартиры оставил на столе, вместе с телефоном и бумажников. Если она такая умная, то сама додумается, что сия инсталляция символизирует. Обул туфли и тихо вышел из дому.

Что делать дальше и куда ехать я не знал, в голове никаких мыслей не было, а был какой-то ком из наполнителя для кошачьих туалетов. Я покатался по ночному городу, а потом бросил машину в каком-то переулке. Побродил ещё, но ничего в моём состоянии не изменилось. В конце концов я уселся на гранитном обрамлении набережной.

Сидеть на ледяном камне ограждения было холодно. Но холод я не ощущал, этому мешал дробный стук моих собственных зубов. Не отвлёк меня от попытки достичь просветления и прикушенный этим зубным компостером язык. Было сумрачно, тихо и безлюдно.

По реке ничего не проплывало и не проплывал никто. Чистая гладь воды на меня никак не действовала. Ну, не проплыл ни один труп врага. И что? Что бы это могло значить? Да только одно – нет у меня врагов. Ни врагов нет, ни друзей. А кто может быть у такого обсоса, как я? Что у меня есть такого, и что я – сам-то такое, чтобы я мог завести вторых и нажить – первых?

А раз нет ни тех, ни других, то кому я тогда вообще нужен? Да и кто это – другие? А я сам – кто? Кто я и что я? Есть смысл в этих вопросах? А нужны ли ответы на такие вопросы, если я – никто? И если я – ничто? То, что может измениться от того, что я просто исчезну? Возможно, это позволит немного уменьшить энтропию вселенной.

Если прыгнуть в реку, то это ровным счётом ни на что не повлияет. Это лишь изменит температуру моего тела. Но кому какая разница до температуры тела того, кто – никто? А если сравнять температуру тела с температурой окружающей среды, то можно перестань ощущать холод. Тот холод, который там, в душе, или в сердце. Или – вообще холод.

Я стоял на самом краю ограждения и смотрел на не очень сильное течение реки. Смотрел, пока не понял, что если промедлю, то могу больше никогда и не успеть сделать хоть раз в жизни важный и решительный шаг. И тогда я прыгнул…

– Куда без шапочки? – раздался голос, по-видимому, владелицы той руки, которая схватила меня в последний момент за шиворот, – Это ваше?

– Это моё! Моё! – раздался ещё один голос.

Рука продолжая держать меня на весу, повернула в сторону говорящей. Очень красивая девушка с заплаканным лицом радостно улыбалась, протягивая ко мне руки:

– Ты что задумал? Ты совсем дурак?!

–?.. – я не понимал, кто это и почему я – дурак?

– Малыш, на сегодня занятия в бассейне отменяются, – сообщил мне низкий густой голос над моей головой, и рука опустила меня на землю.

– Простите. А кто вы такие? Что вам от меня нужно?

– Да что с тобой случилось? Ты себя как чувствуешь? – испугано спросила красивая девушка, держа моё лицо в своих ладонях, – госпожа Мафдет, нам срочно надо к Доктору!

– Малыш, хочешь в клинику? —спросила меня некая госпожа, – на опыты?

И не дожидаясь моего ответа, подхватив подмышку, как какого-то шпица, понесла в сторону автомобиля.

– Что происходит? Кто – вы? А кто – я?

– Мы его теряем, – вскрикнула красавица и затолкав меня на заднее сидение авто, уселась рядом, – гоните, Госпожа Мафдет! Гоните во всю!

– Постараюсь. Пристегнитесь и держитесь крепче – придётся превысить скорость.

Стих шестой. Кошка, которая сама по себе

– Я больше так не могу! Я не выдержу! Маркуша, миленький! Ну сделай что-нибудь, – страдальчески воззвала Мадам к молодому специалисту по мозгам, – это же невыносимо!

– Я делаю. Делаю я, – задумчиво заверил Маркиз Мадам, продолжая крутить ручки настроек своего гениального прибора.

– Вот ты делаешь, а он всё равно кричит! Ну пожалуйста! – Мадам уже не могла держать себя в руках.

Господин главный аналитик в плексигласовом боксе, привязанный к металлической койке, опутанный проводами, в хитром шлеме-кастрюле, исходил истошными криками. Не успели его привезти Мадам и госпожа Мафдет, как он потерял сознание, и до сих пор, а это уже четвёртые сутки, не сподобился его найти. И, вот так вот, в коматозном состоянии, издавал истошные, полные боли крики, с минимальными паузами между сигналами точного бедствия.