Сага о двух хевдингах (СИ)

В отличие от меня, многие ульверы уже давно не были дома. Пока мы были в Хандельсби, Сварт заглядывал к своим, похвалился богатством и довольный ушел. Родственники его не слишком жаловали в прошлом, мы и познакомились с ним во время взбучки, которую устроили Сварту его сводные братья. Эгиль Кот тоже оттуда, но ему даже не перед кем было хвастаться: мать-рабыня давно померла, отец хоть и признал его сыном, но лишь перед первой руной, и Эгиль не испытывал к нему теплых чувств. Видарссону удалось навестить отца в Кривом Роге. И всё.

Хотя если так подумать, пятеро ульверов родом с Бриттланда, двое — с Туманного острова, восьмерых мы взяли в Мессенбю, и им пока хвастать особо нечем. Вепрь — бывший раб, и кто знает, выжил ли кто из его родных? Откуда родом Стейн я и не знал никогда. Вот и остались лишь Дударь да Альрик.

Деревушка Энока пряталась в глубине острова, и пройти можно было по небольшой речушке до первых каменных порогов. Там мы оставили корабль под присмотром нескольких ульверов и дальше пошли пешком.

Жители встретили нас настороженно. Мы не походили на мелких купцов, что изредка наведывались сюда. Да и брать с деревни нечего, потому столь высокорунным воинам тут попросту не место.

Альрик обвел взглядом людей и спросил:

— Есть здесь родичи Энока Косого?

Ему ответили сразу двое мужиков:

— А тебе к чему?

— Тама оне живут.

Беззащитный не успел ничего сказать, как кто-то из деревенских выкрикнул:

— Так он же Энока забрал!

— И где Энок? Неужто так поменялся?

— Разве кривые глаза выправишь?

— Да помер он! Куда ему было в хирдманы?

Один мальчишка метнулся в дальние дома, и вскоре к нам подбежала женщина с наспех завязанным платом на голове.

— Энок? Где он? Где мой сын?

Она увидела Альрика и уперла руки в бока.

— Это ведь ты, белобрысый выродок, забрал моего сына! Ты заманил его щедрыми посулами! Заговорил ему уши сказками!

Мужик, скорее всего, ее муж, разглядел наши руны и попытался урезонить жену, но та и слушать не хотела, лишь расходилась все сильнее.

— Куда нашему Эноку в хирдманы? Отец живет на земле, дед евонный, прадед… Где мой мальчик? Мой первенец!

Альрик махнул рукой, и мы вынесли короб со скарбом Ослепителя.

— Твой сын погиб, сражаясь с ужасной тварью, — начал было Беззащитный, но его речь прервалась истошным воплем матери.

Она кинулась на Альрика и заехала ему по щеке так, что я поморщился. Да и деревенские попятились, не то боясь попасть ей под горячую руку, не то опасаясь нашего гнева.

— Угомони жену, — рявкнул я на мужа.

Тот подхватил ее под грудь и оттащил в сторону.

— Энок Ослепитель был нашим братом! — закричал я, перекрывая женские вопли и брань. — Он лучше всех стрелял из лука, перебил немало тварей и драугров! Энок дорос до десятой руны и стал хельтом!

И вдруг все затихли. Даже несчастная мать замолчала. А нет, это муж закрыл ей рот.

— Да, Энок немало прошел бок о бок с хирдом, — подхватил Альрик. — Вместе с нами он сражался с троллями и вышиб одному глаз, охотился на морских тварей, убивал драугров в Бриттланде. А потом конунг Рагнвальд отправил нас в земли ярла Гейра, где мы столкнулись с десятками сильнейших тварей. И Энок погиб от лап одной из них. Сейчас он идет рядом с Фомриром, потому что был не просто воином. Он умер, сражаясь с тварями! Очищая наши земли от порождений Бездны! Есть ли более достойная смерть, чем эта? И неважно, кем был твой отец или дед. Каждый может ступить на путь Фомрира! Каждый может получать руны и становиться сильнее. И кто скажет, что такая жизнь плоха? Пусть она зачастую короче, чем у пахаря или рыбака, но есть ли участь лучше? В благодарность за такого хирдмана я привез всё, что накопил Энок.

Альрик открыл короб и начал вытаскивать вещи одну за другой.

— Вот его кольчуга тройного плетения. Мало кто сумеет разрубить такую!

Это была не та самая, что Энок обычно носил, ведь мы так и не забрали его тело. Но каждый ульвер, кто участвовал в убийстве Скирре, имел запасную кольчугу.

— А это его меч, лук и стрелы.

И уже они стоили больше, чем вся эта деревня. Мать Энока уже не вырывалась из рук мужа, а тихонько плакала, глядя на наследие сына. Отец же, как и прочие жители деревни, выглядел ошарашенно, а кое у кого загорелись глаза от такого богатства.

— Если кто-то из братьев или племянников Энока захочет ступить на путь Фомрира, с таким оружием любой хирд с радостью возьмет их.

В коробе лежали и яркие ткани, хоть и истрепавшиеся за время плавания, и самоцветы, и серебро, но Альрик не стал это показывать всем собравшимся. Пусть семья Энока сама решает, говорить о нежданно свалившемся богатстве или нет. Только бы слухи не пошли за пределы деревни, а то мало ли кто позарится?

— Так что ж вы стоите? Надо же стол накрыть, гостей приветить, Энока помянуть, — спохватился тощий мужичонка, явно не из родичей Ослепителя.