Сага о Годрланде (СИ)

— Иди! — вдруг сказал Тулле. — Не бойся. Ты же в стае! Поможем.

— А отец… — взмолился Феликс.

— Нет. Он не смог отказаться от тебя, значит, придется тебе это сделать. Решай, с кем пойдешь дальше.

Я надеялся, что Феликс понимал слова Тулле правильно. Жрец просил отречься не от нынешнего Сатурна, а от того, кто вернется от Набианора. Завороженного. Если же Феликс не сможет этого сделать, тогда что делать нам? Я все равно должен его защитить от солнечного пророка.

Зато проверим слова Хальфсена. Верно ли толмач понимает думы Феликса?

— Я… я пойду со стаей, — решился наконец фагр.

Милий принес подходящую к случаю одежду, так что Феликс переоделся, дождался отца и ушел с ним.

После его ухода ульверы собрались все вместе, даже фагры пришли, хоть и сами не понимали, зачем. У меня аж руки тряслись! Это будет мой первый бой с Набианором, пусть тот и не догадывается.

— Тулле, а он не увидит стаю? Не узнает обо мне и моем даре?

— Если бы он мог видеть такое, то никак не подпустил бы Клетуса к себе, — спокойно ответил жрец.

Выждав некоторое время, я пробудил дар и услышал Феликса. Как же он боялся! Но едва стая коснулась его, юный Пистос успокоился, будто страшил его не сам Набианор, а мысль, что мы его бросили.

Жаль, я не мог видеть его глазами и слышать его ушами. Всё, что мне было доступно, — это чувства Феликса. Всполохи удивления, страх, восторг, тревога… а потом пошло умиротворение, тепло, словно его убаюкивали руки матери.

Сейчас!

Я надавил на трепыхающийся огонек Феликса, щедро делясь с ним настроем ульверов. Только вот одно дело — всем вместе бороться с ворожбой Набианора, особенно когда тот говорит на многолюдную Арену, и совсем другое — сидеть здесь, в своем доме, когда пророк-колдун смотрит прямо в глаза твоему хирдману.

— Сильнее, — прошипел сквозь зубы Тулле. — Его затягивает.

Но чем? Да, ульверы чуток тревожились за Феликса, только этого мало. Мы же не в бою! Сидим за столом, рядом вино, хлеб, масло. Снизу тянет сладким тестом. Вон, какая-то птица верещит во дворе.

Я старался пробудить в себе злость, но дремота и нега от Феликса усыпляли меня.

Бух!

Острая боль в челюсти быстро освежила мне голову. Живодер, сучий сын! Убью же собственными руками! Этот… Безднов выродок заскочил на стол и влепил мне с ноги! Пнул! Меня! Но прежде чем я вытащил нож, до меня дошло, зачем он это вытворил.

Всю злость я швырнул в Феликса! И услышал, что тот тоже встрепенулся.

Хирдманы Клетуса повскакивали с лавок, но делать ничего не стали, смотрели на меня, ожидая приказа. Ульверы даже не дернулись.

Живодер на том не остановился, пробежал по всем, отвешивая тумаки. Только ульверы, в отличие от меня, не дремали и сумели отбиться. Их это больше веселило, чем злило. Я же чуял, что Феликсу снова похорошело. Тулле! Ну давай, придумай что-нибудь.

И Тулле придумал. Он вскочил на стол, спихнув Живодера и заорал во все горло:

— Ты напрасно, парень,

выбрал это место.

Редко волчьей стае

ты давал добычу.

Не видал, как ворон

каркает над кровью,

как мечи с мечами

в сечах ищут встречи.

Ульверы разом подхватили:

— Я с мечом кровавым

и копьем звенящим

странствовал немало,

ворон мчался следом.

Грозен натиск хирда.

Пламя жгло жилища.

В городских воротах

яростно я дрался(1).

* * *

1 Подлинные скандинавские висы. Оригинал — norroen.info/src/sk/egill/lausavisur.html

Глава 10

Первыми с улиц Гульборга исчезли попрошайки и калеки. Вроде как нищих, у которых все члены на месте, забирали в войско, а убогих, безногих и безруких — скармливали тварям Арены. Тех же нужно чем-то кормить. И немало тогда слепых прозрело, а у хромых внезапно поотрастали ноги. Да и руки, внезапно возникшие из-под лохмотьев увечных побирушек, отличались завидной ловкостью.

Поисчезали и женщины, а те, что осмеливались выйти, укрывали не только плечи, но и лицо, и ходили всегда с кем-то: если не с мужем или братом, то хотя бы в сопровождении рабов.

Город наводнили сарапы. Солнцезарные ездили по улочкам так, словно кроме них больше никого нет. Мы слышали о десятках покалеченных и затоптанных. Но нас не трогали. Да, при встрече сарапские воины не раз требовали снять личины и показать лица, но препятствий не чинили. Видать, норды пока им были не интересны.

Феликс теперь сидел у нас в доме безвылазно. Что-то там пошло не так. Ворожбу Набианора я отпугнул, но, видать, не до конца. При виде сарапов и при звуках сарапской речи юный Пистос то взрывался яростью, то трясся, как побитая псина. Тулле говорил, что это должно пройти, когда протянутая пророком нить оборвется до конца. И Феликс так и не рассказал, как прошла встреча с Набианором. Не смог.

Мой дар пока слишком слаб. Если бы я был сильнее и если бы все хирдманы стали хельтами, тогда стая легко бы потягалась с ворожбой Набианора, но пока я даже Феликса не сумел защитить как следует.

Время от времени заходил Милий, и с каждым разом он выглядел всё хуже и хуже. Он беспокоился о Сатурне Пистосе.