Сага о Гудрид

Гудрид твердо произнесла:

– Могу сказать только, что никто ко мне не сватался. У меня действительно есть два двора и сумма, уплаченная мне за корабль отца. Но скорее всего, я не смогу больше рожать детей.

– Ты хочешь навсегда остаться в Гренландии?

Она беспомощно подняла на него глаза, чувствуя себя беззащитной перед ним, и это придало ей силы.

– Я не задумывалась над этим… Сейчас я живу здесь. Иногда мне кажется, что я жила здесь всю жизнь, а иногда – что я лишь жду, когда же начнется подлинная жизнь. Когда я была женой Торстейна, я верила, что живу по-настоящему, но это было похоже на зерно, которое проросло слишком рано и замерзло…

Никогда раньше она не высказывала свои мысли вслух. Теперь она словно освобождалась от тяжкого бремени.

Карлсефни наклонился над кручей, взглянув на фьорд. Внезапно он схватил Гудрид за руку.

– Выходи за меня замуж, Гудрид. Судьба хотела, чтобы мы встретились вновь. Не будем же понапрасну терять время!

Он прижал ее к себе, так что голова ее легла ему на грудь. Гудрид втянула в себя запах моря и шерсти и услышала, как гулко бьется его сердце. Она тихо и нежно ответила ему:

– Я с радостью пойду за тебя, Карлсефни! Не годится противиться своей судьбе. И потом, мне так хочется полюбоваться твоим красивым парусом, который я доделаю!

Он наклонился к ней и поцеловал ее, и она ощутила, как их дыхания смешались воедино. Тело его напряглось и запылало. Гудрид затопила волна нежности, но она овладела собой, подумав, что, пожалуй, для нее же лучше, что все эти годы она и не подозревала о томлении плоти. Вслух она сказала:

– Нас могут увидеть…

– Пусть видят! Никогда не желал я свататься к женщине украдкой: иначе в темноте не разглядишь, какое у нее приданое, – сказал он и прибавил уже всерьез: – Нам не нужно прятаться, Гудрид. Я сам себе хозяин, да и ты вправе решать, кого ты себе выбираешь в мужья.

– Да, – ответила Гудрид и посмотрела на фьорд в сторону рыбачьих лодок, а потом перенесла взгляд на двор, где беспрерывно суетились слуги. Здесь она сама была лишь маленьким звеном в цепочке, и над всеми ними главенствовал Лейв. Она медленно продолжала: – Я хочу быть с тобой повсюду, куда бы ты ни отправился. Но будет лучше, если ты, как это принято, спросишь разрешения посвататься ко мне у Лейва.

– Я и сам думал об этом. У меня есть друзья в Кимбавоге, и они смогут замолвить за меня слово Лейву. Теперь, поговорив с тобой, я отправлюсь к своему дяде Торлейву.

– А откуда ты знал, что я соглашусь? – дразнящим голосом спросила Гудрид.

– Я думал, что ты поняла: сама судьба хочет, чтобы мы стали мужем и женой.

– Раз уж я такая разумная, то пора мне вернуться к своей пряже! – Гудрид взяла Карлсефни за руку и повернула к холму, на котором он оставил ее шерсть. Внезапно новая мысль поразила ее, и она, остановившись, тревожно проговорила: – А что скажут твои родичи в Исландии? Они одобрят твой выбор?

– Мой отец умер, когда мне было десять зим от роду, а братьев и сестер у меня нет. Матери моей, Торунн, угодить очень трудно, но я сам буду счастлив, если ты станешь моей женой! С тех пор как умер отец, мне принадлежит половина двора на Рябиновом Хуторе, и я способен обеспечить тебя без посторонней помощи.

Карлсефни нагнулся, чтобы поднять охапку шерсти, и Гудрид воскликнула:

– О, ты, наверное, не знал о том, что под этим деревом живет Хозяин Холма! И если он подумал, что мы оставили шерсть ему, то теперь ему не понравится, что мы уносим ее с собой. Подожди немного…

Она вытащила серебряную цепь, которую носила на шее, и сняла с нее материнский амулет – молот Тора. Положив серебряную вещицу под дерево, она присыпала ее землей. Затем выпрямилась и, перекрестившись, сказала:

– Теперь и Хозяин холма, и Тор не прогневаются на нас!

Карлсефни тоже перекрестился и развязал кошель, висящий у пояса. Гудрид увидела блеск золота, но он попросил ее закрыть глаза и дать ему серебряную цепочку. Открыв глаза, Гудрид ощутила на шее тяжелый предмет и увидела, что Карлсефни повесил ей на цепь амулет Фрейи из чистого золота.

– Мой отец купил его в Скирингсале, в Норвегии. Там стоял дДревний языческий храм, посвященный Фрейе. И если эта богиня поможет нам наравне с Белым Христом, то я уверен, что у нас с тобой будут дети, Гудрид.

Он опустил цепочку ей под воротник, и она ощутила на груди прохладную тяжесть амулета. А потом он взял шерсть и понес ее к солнечной ямке, которую Гудрид приспособила для пряжи.

Отправляясь в Кимбавог, он снова поцеловал ее – нежным и долгим поцелуем. Больше всего ей хотелось поехать с ним, идти с ним рука об руку по зеленым полям, мимо озер, к ледяному фьорду на другой берег, и чувствовать, как ветер перебирает пряди волос.