Сага о Кае Лютом

А вот вокруг детинца и посада лесов не было, всё вырубили под огороды, пашни и выпас. Я-то думал подстеречь всадников в лесу, перекрыть им путь и вырезать единым махом, а тут скачи — не хочу. Проще отдать им Вениборг, отступить хотя бы на половину дневного перехода и там уж напасть, но уговор с княгиней был иной. Город надо отстоять.

Благодаря княжьему племяннику нас пустили в детинец, и ульверы тут же рассыпались по стенам да постройкам, чтоб осмотреть место. Я же не знал, с чего начать. Единственный раз, когда я защищал какое-то место, был во время спора ярла Сигарра и ярла Хрейна на крошечном островке. Но тогда конунгов хельт, что присматривал за битвой, казался мне чуть ли не подручным Фомрира, а сейчас я сам таков.

Вечером я собрал свой малый совет, куда пришли и Одинец, тот самый племянник, и Полюд, старший в Вениборге, и их приближенные.

— Значится так, — первым начал говорить Полюд, чей дар явно был в силу, — моих воинов тут полтора десятка, все с первым потоком, один я с двумя. Из посада вызывались, брал только тех, что первый поток соединили, всего набралась дюжина. Даров там нет, либо к военному делу негодные, но мужи крепкие, многие с луком дружны.

— Маловато. Всего дюжина? — переспросил Одинец. — Там же тысячи три народу.

— Ну, три не три, а всё ж больше бабы, дети, старики да молодь с двумя-тремя истоками. Князь почти всех забрал, пахать некому!

— Пахать… — пренебрежительно бросил племянник. — Коняки не пашут. Дождались, как дороги обсохнут, вот и примчались. Сейчас бы отбиться, а вспахать успеют как-нибудь.

Полюд покачал головой, но перечить не стал.

Я, конечно, меж них выглядел совсем мальцом. Полюд видел не меньше сорока зим, сам могутный, рослый, плечистый, точно медведь из лесу. Одинец еще не добрался до трех десятков зим и до десятка рун, зато выглядел ну вылитый Роальд Скиррессон, только постарше: личико гладкое, борода с усами светла и блестяща, кольчуга не чета той, что подарила княгиня, вся переливается, меч с каменьями, да и конь у него тоже на заглядение.

— Для начала нужно решить, кто старшим будет, — продолжил Одинец. — Не дело это, когда у войска три головы.

Хальфсен пересказывал мне речи едва ли не вровень с говорившими. Спешить с ответом я не стал, захотел выслушать, что о том думают сами живичи. По пути мы с Одинцом бесед не заводили, потому он не знал, каков я, а я не знал, каков он. Зато я ведал, кто будет тут старшим. У кого больше воинов — тот и старший!

— Я не раз ходил с князем в походы, водил в бой людей и немало слышал о том, как сражаются коняки. К тому же я племянник князя Данияра, и моя тетка Мирава отправила меня как раз для того.

Полюд снова покачал головой:

— Старший по детинцу я, потому буду оберегать стены и людей всеми силами. Но лезть во главу войска не стану, это не мои воины, и командовать ими должен не я.

Одинец радостно повернулся ко мне:

— Моя тетка наняла твой хирд, потому ты должен слушать меня!

А он ведь мне сперва даже понравился, с советами не лез, хирдманов не задирал, трюхал и трюхал на своей лошаденке.

— Твоя тетка наняла мой хирд, чтоб не пустить коняков дальше Вениборга, про тебя она ни слова не сказала. У меня шесть с половиной десятков воинов против ваших неполных четырех, и хельтов у меня поболее. Так что я готов выслушать Полюда, который знает здешние места, но решать, что делать, буду сам.

— У тебя треть хирда — живичи! Ну как я скажу им перейти под мою руку?

— А скажи! — усмехнулся я.

Если он хотя бы заикнется о том, я дождусь, пока он договорит, а потом скручу цепями и кину в реку. А, Бездна, нельзя! Он же мой залог! Значит, в клетку какую-нибудь, чтоб под ногами не вертелся.

Но совсем дурнем Одинец не был. Посмотрел на меня злобно и завел новую речь как ни в чем не бывало:

— И как же думаешь оборонять город, норд? В детинце хоть ограда есть, а посад весь пожгут и пограбят.

— У меня есть имя, живич! У моего отца есть имя. А для непонятливых есть еще и боевое прозвание.

Я никогда прежде не сражался с конными воинами и не понимал, как вообще биться верхом. Неудобно же! Стену щитов не выстроить, мечом особо не размахнуться, да и конь под тобой пляшет. А ну испугается, вздыбится? Как тогда биться? И конь ведь не тварь, он по рунам не растет, его убить проще некуда. Потому на Северных островах хоть верхом и ездят порой, но в битву всегда идут на своих двоих.

Мне думалось, что мой хирд попросту сделает стену щитов перед подъемом на холм и разобьет этих коняков, но Путята ведь не зря сказал, что надо встать на стену, а не перед ней.

— Как сражаются коняки? — спросил я после коротких раздумий. — Нельзя ли пугнуть их лошадей рунной силой? Несколько хельтов, и кони шагу не смогут ступить.

— Пугнуть! Ха! — рассмеялся Одинец. — А ты видел хоть одного коняка?

— Нет.

— Что ж! Мой конь куплен у них. Пойди пугни-ка его!