Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ)

Может, огнеметы, действительно, были лишь экспериментальным оружием и имели кучу недостатков, а может, идея сжечь противника вместо честного боя не понравилась богам, которых призвали в человеческий мир без ведома и согласия, но, так или иначе, оружие не сработало. Дула, которые придерживали специальными устройствами воины, сидящие в первом ряду, выпустили тонкий дымок и зачахли, погаснув навсегда. Конечно, всегда имелся запасной план в виде мечей, которые тут же вылетели из ножен, но Арлинг чувствовал, что мечниками эти воины были так себе, а керхи с кучеярами и вовсе не уверенно чувствовали себя с прямыми полуторными мечами вместо привычных сабель. Их движения, позы и дыхание – все говорило о том, что с клинком на «ты» они не говорили.

– Отец наш небесный, Амирон, ты видишь и знаешь то, чем мы сегодня живем. Это самое лучшее, что мы смогли себе позволить, благодаря опыту, знаниям и умению, дарованными тобой.

Слова проносились над полем, и звучали они уже не голосом Петра. Арлинг чувствовал Тысячерукую, которая огнем дышала ему в затылок, но среди людей она еще не появилась.

– Даруй иметь и проявить в наших сердцах любовь, в разуме мудрость, в теле силу, а в духе волю.

– Я люблю тебя, Магда, – прошептал Арлинг, чувствуя, как арвакские пленники, а также священник и кони начинают собираться вокруг него в чудовищный хоровод, лишенные рассудка, желаний, мыслей. Им еще принадлежали жизни, но черный солукрай пил их души, с каждой секундой вытягивая все больше сил.

«Приготовься, – шепнул Нехебкай, и Регарди почти физически почувствовал его страх, потому что сагуро больше не были подконтрольны древним. – Она окажется в любом из них».

– Я прошу прощения у всех, кому давал повод обращаться со мною несправедливо, – тянул Петр, двигаясь вслед за высоким шибанцем в жилетке из медвежьего меха. За руки они не держались, но кружили вокруг Арлинга, раскачиваясь в стороны, поднимая руки с оружием к небесам, задирая ноги в нелепых па, навязанных им чужой волей.

В свое время Арлинг так и не простил отца за все, что тот совершил с Магдой и его жизнью, а сейчас у него не было сил на это. Он мог изрубить двадцать человек, но не находил в себе силы заглянуть в прошлое, где его отцом был Элджерон Регарди.

– Я прощаю себя за то, что обижался и гневался, ведь только любовь к тебе, мой Бог, имеет значение. Только она главное.

Арлингу захотелось пронзить священника немедленно, потому что он не собирался прощать никого. В гневе, обиде и ненависти черпала силы его черная септория.

– Любовь – главное, – повторил доран Петр, счастливо улыбаясь, потому что каждый участник септории видел свой путь. – В любви источник жизни.

Этим словам Арлинг не мог возразить.

– Люблю тебя, Магда, – повторил он. – Пребудь во мне, со мною, через меня.

Тысячерукая появилась внезапно, оглушив все его чувства и на миг заставив поверить, что черную септорию он все-таки проиграет.

Священник первым выскочил из круга, больше не размахивая посохом и не задирая ноги в нелепом танце. Оглянувшись, Петр, уступивший место Тысячерукой, выхватил меч у кучеяра, который в тот момент проносился мимо, безумно отплясывая. Однако богиня быстро сообразила, что оказалась в старом, немощном теле, которое и меча удержать толком не может, и покинула дорана до того, как Арлинг ее заметил.

В следующие несколько секунд Тысячерукая металась по телам плясавших вокруг Регарди людей и животных, пока не остановилась на том, кто показался ей самым умелым воином. Арлинг знал, что у него только один шанс, ведь богиня все равно ударит первой.

Но она была лишь сагуро в теле человека, а он – учеником Махди, уроки которого впитались в его плоть и кровь еще на Огненном Круге. Принцип «единого меча» представлял собой сложную комбинацию молниеносных движений, требующих великолепной реакции и отточенной техники. Нехебкай просился помочь, но Арлинг не любил, когда в нем сомневались, и прогнал Змея прочь.

Чутье не подвело Регарди, позволив ему почувствовать опасность, идущую от лохматого воина-шибанца в медвежьей жилетке. Руководствуясь внутренним ощущением, Арлинг неосознанно атаковал его первым, опередив на доли секунды. Клинки со звоном столкнулись, безумный танцующий круг замер. «Единый меч» был опасным, однако самым коротким путем к победе. Регарди и Тысячерукая нанесли удары одновременно, но через секунду в живых остался только один. Единым ударом Арлинг отбил смертоносное лезвие вражеского меча и поразил лохматого воина насмерть. В холодном воздухе раздался хруст разрубаемой плоти, и меч Махди напился крови.

– Я забираю твою волю, Тысячерукая, – прошептал Арлинг и преклонил колено перед убитым шибанцем. Черная септория закончилась и все ее участники, за исключением Регарди, без сил повалились на землю. Арлинг ничего не почувствовал, кроме облегчения, что лошади остались живы. Он уже давно не требовал от себя любви к роду человеческому.