Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ)

Северный Ветер долго уговаривать не пришлось, потому что к тому времени Сторму стало скучно. Заглянув за еловый холм, он рассказал Арлингу все, что увидел, и от нарисованной картины отросшие волосы Регарди едва ли не встали дыбом. Смертью удивить его было трудно, а вот мясницкие дворы и побоища – все места, где земля была обильно полита человеческой кровью, вызывали оторопь и горечь. Закоченевшие трупы, которые начали встречаться им уже у подножья, не могли помочь ему достигнуть человеколюбия, но Арлинг ускорил шаг, оставив Хамну позади. Она задерживалась, осматривая тела, он же знал: древних мертвецов среди них не было. Трупы лежали здесь самое позднее неделю, но некоторых умертвили совсем недавно, и не все части тела имелись у них на месте.

– Руки! – сокрушалась Тысячерукая. – Знают, что надо забирать!

Сагуро ошибалась, у некоторых отсутствовали ноги, у других головы. Какие-то тела и вовсе были выпотрошены.

Вопросы отпали, когда Сторм рассказал о просеке в лесах за холмом, которую оставили не человеческие топоры. Огромное тело проползало тут совсем недавно, но как тщательно ни принюхивался Арлинг, Магду он не чувствовал. Она пропала, и его воспаленный мозг хотел винить в этом воронов, терзавших Фадуну во время их последней встречи. Хамна рассказала, что видела след Салуаддин на границе обрыва, а также поломанные кедры, где та застряла, но самой сколопендры в лесах близ реки Дикой она не встречала. Салуаддин загадочно исчезла. Это было подозрительно и тревожно.

Но пока все мысли Арлинга оказались сосредоточены на том, что происходило за холмом, в луговине, обильно заваленной человеческими останками, уже присыпанными снегом. К деревьям по окраинам поляны были привязаны еще живые люди – человек двадцать, от которых даже на большом расстоянии разило дурманом. В нем угадывались нотки растений, в этой части света не произрастающих. Люди крепко спали, с каждой минутой приближая час своей кончины – от обморожения многие во сне перейдут к смерти.

Арлинг не смог посчитать, сколько мертвецов было собрано на поляне. Где-то трупы уложили один на другой, в других местах побросали хаотично. В отдельной куче лежали животные. Но помимо мертвецов и привязанных к деревьям спящих Регарди чувствовал еще шесть бьющихся сердец. И, кажется, они принадлежали тем, кто все это затеял.

Ученики имана потеряли рассудок уже давно, здесь же, в заснеженных еловых лесах, полностью отдались безумию черного солукрая.

– Если ты будешь об этом думать, ничего не изменишь, – прошептал Нехебкай, но Арлинг не нуждался в его утешениях. Он был виновен уже давно. Кажется, существовал только один способ, как все исправить, хоть ему и не хотелось признавать правоту имана.

Пятеро кучеяров сидели на корточках над телом еще живого Аллена, у которого был вскрыт живот, и вытаскивали из него внутренности. Етобар не был связан и не оказывал сопротивления. Лишь бормотал молитву на керхар-нараге, но вместо Нехебкая, которому была посвящена старая кучеярская молитва, называл имя Магды. Иногда ученики имана передавали по кругу ковш с кровью, из которого по очереди отпивали. Один раз дали глотнуть и Аллену, который лишь захлебнулся, тут же потеряв сознание. Арлинг навсегда запомнит их имена: Каюм, Блай, Дардан, Йоль и Элти, ведь они станут клеймом, которое, в отличие от клейма имана, свести он никогда не сможет.

Регарди не знал, был ли среди пленных селян, привязанных к дереву, его отец, или Элджерон Регарди лежал где-то среди трупов без ног или головы. Накрывшая его пустота обычно предшествовала смерти. В данный момент должны были умереть шестеро.

– Я сам все сделаю, – прошептал Арлинг Хамне. – Ты займись пленными. Им дали настой из семян ясного корня. Они сами проснуться не смогут, попробуй снег или ледяную воду. Потом вернись в деревню, возьми сани и начинай таскать их в деревню. Им не нужно видеть все это, когда они очнутся. Я присоединюсь, как закончу.

Хамна коротко кивнула и покралась к ближайшему пленнику. Как и Арлинг, она была сотни раз виноватой. И неважно где, когда и кого – смерть везде одинакова. Регарди был ей благодарен, что она ничего не сказала. Значит, свою семью етобаров Хамна отпустила в прошлое, потому что на Аллена даже не взглянула.

Арлинг же достал амулет Видящей и, задрав рукав, порезал себя его острым углом от локтя до запястья. Он чувствовал – Нетленная затаилась рядом.

– Будут тебе твои руки, – прошептал он Тысячерукой, направляясь к кучеярам и уже не скрываясь. Клинок Махди звенел в ножнах, но Регарди казалось неправильным использовать его против учеников имана. Тем более, что молодые кучеяры не спешили хвататься за оружие. Ремни с саблями они сняли, отложив в сторону, но Арлинг чувствовал, что у каждого имелись ножи – за голенищами сапог, на шнурках на груди.

– Иди к нам, мы тебя ждали, – позвал его Блай, когда Арлинг вошел в круг света слабо горящего костра. Дрова давно не подбрасывали, и огонь должен был вот-вот потухнуть. Как и чьи-то жизни.