Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ)

Затем Регарди принес дров и воды, а Хамна нашла в сундуках платье для себя и костюм для него. Парадная одежда была почти не тронута – хозяева явно больше времени проводили в трудах и заботах, чем на праздниках. Топить баню полностью было долго, и они обошлись тем, что растопили в ней печь и слегка подогрели воду. На этот раз Хамна его не стеснялись. Оба помылись в одном помещении, быстро и по-деловому. Подгоняли холод и септория, которая к тому времени захватила и Хамну. Уже привычно наемница перевязала ему руку, помогла застегнуть пуговицы на кафтане, повязать шейный платок. Арлинг затянул ей корсет и пояс, помог уложить волосы парика, который Хамна нашла в вещах хозяйки и решила использовать для образа. Оружие оба сложили на лавке у порога, рискнув провести септорию без него.

Дом согревала огромная печь, на которой также и готовили. Ни Арлинг, ни Хамна опыта в приготовлении пищи таким образом не имели, но решили импровизировать. Сходив в погреб, Арлинг нашел муку, соль и пшено, на кухне припасы тоже имелись, но успели замерзнуть. Хамна обнаружила свечи и две масляные лампы, украсив их светом оживший дом. Стало тепло, но только снаружи – внутри Арлинга по-прежнему царил холод. И страх – ему казалось, что он делает что-то не так.

Решили сварить кашу и налепить простых лепешек на воде с солью – то, чему научила их походная жизнь. Готовили молча и сосредоточенно, слушая тихое морозное утро и далекий вой волков, которые, нажравшись мертвечины, когда-нибудь заглянут и к живым людям. Вместо чая заварили в котелке листья смородины и малины – то, что нашли в припасах на кухне и что замерзнуть не могло. Кучеярка долго недовольно нюхала варево, потом добавила в их «чай» семена укропа и щепотку перца с куркумой. Хозяйка специи явно любила, за что Хамна помянула ее добрым словом. Они не знали живы ли владельцы, остались ли за курганом или умерли уже в поселке. В любом случае прежней жизнь в этом доме уже не будет.

Одежда была Арлингу мала, и рукава кафтана задирались едва ли не к плечам. Когда он садился за стол, ткань на спине не выдержала и затрещала. Сапоги он решил оставить те, которыми снабдил его иман – по крайней мере, они сидели идеально. У Хамны была другая ситуация. Судя по костюмам, в доме когда-то жили маленький высохший старичок и его добродушная жена-пышка. Арлинг чувствовал – то были хорошие люди. Высокий жилистый Регарди и стройная Акация служили их полной противоположностью, начиная с того, что хорошими никогда не являлись. Зато умели притворяться – искусство, которое всегда шло рука об руку с умением убивать.

Хамна добавила перец повсюду – и в кашу, и в лепешки, за что Арлинг был ей благодарен. Теперь еда хоть как-то напоминала дом. Накрыв стол скатертью и выставив из буфета расписную керамическую и стеклянную посуду, явно хранимую для торжественных случаев, они вытащили из печи свои лепешки и кашу и принялись жевать, впрочем, не испытывая от еды особого удовольствия. Хорошо, что поспел «чай», которые помогал проталкивать внутрь сухие кусочки передержанной в печи лепешки. Каша же, наоборот, не доварилась, но оба торопились, решив, что и так много времени отдали приготовлению домашнего ужина.

Арлинг чувствовал, как утекают минуты, отчаянно пытаясь сообразить, что делать дальше. Богиня Грез смеялась, сагуро в голове Арлинга молчали, недовольные появлением новой соседки – Нетленной, которая выясняла отношения с Нехебкаем. Помочь ему было некому.

– Колбасу у Марты больше не берем, жесткая, – протянул Арлинг, плесканув себе и Хамне еще «чая», вкус которого он даже распробовал.

– Да, дорогой, – в тон ему ответила наемница. – И творог у нее кислый. А ты слышал, что Гастонсы пчел собираются разводить? Может, и нам стоит?

– Посмотрим, как рухлядь продаваться будет. Цены на белок и куниц вниз пошли, попробуем этой зимой соболя бить. Глядишь, и новые серьги тебе по весне купим.

– Да зачем мне эти побрякушки. Давай лучше работника наймем, ты уже немолод, без помощника трудно. В следующем году надо больше моркови посадить, а то вдруг снова дождливое лето будет. Сколько урожая сгнило.

Помолчали. У обоих сердца колотились так, будто они в полдень бежали по крутым барханам Карах-Антара. С Арлинга катил пот, взмокла и Хамна. О чем говорят те люди, чья жизнь проходит вне войны, убийств и смертей? О чем они мечтают, как думают? Арлинг понял, что проигрывает, и с отчаянием потянулся к Индиговому. Змей пусть и испортил себе репутацию человеколюбивого божества, но явно знал о простых людях больше, чем Регарди.

– Ты видела нашего сына? – спросил Арлинг, внезапно почувствовав искру. Подсказал ли Нехебкай или какой сагуро вмешался, но черная септория начала кружиться, затягивая в свой омут не только исполнителей, но и ту, на кого была нацелена.

– У себя играл, – нахмурилась Хамна. – А ты почему спросил?

– Он ведь всегда рядом крутится, когда ты лепешки печешь. Да и спать ему пора. Вот я и подумал, странно, что его рядом нет.

– Так пойдем поищем, – сказала наемница, вставая. – Маленький, ты где?