Сага о Хельги

Сказал он также и о Гудбранде, который, направил корабль между «Коротким змеем» и соседним кораблем Олафа, подобно тому, как кабан бросился растоптать змею. И про Бьёрна, который, не вымокнув в ливне копий, сумел перерубить канат, связывающий воедино плавучую крепость сына Трюггви. И последние слова его были такие:

Одина птицы слетелись.

Созвал их на пир сына Хакона.

Высокий будет свидетель

Клятвы, вернувшей законы.

И не раз, пока Хельги сказывал, его прерывали крики и одобрительный стук рогов друг об друга. А после последних слов все вскочили со скамей и сказали здравицу ярлу Эйрику. Ярл подозвал к себе Хельги Торбрандсона и надел ему на шею золотую цепь с двумя рубинами, на что Кетиль потом сказал:

– Сколько ни живу я на свете, а нет у меня мудрости, что вы, скальды, впитываете с молоком матери. Двое скупцов не дали бы тебе столько, сколько дал ярл Эйрик, даже если бы ты сказал, что оба они славнее Сигурда и самого Тора.

Хельги ответил, что, видать, то награда ему за честность, однако Кетиль рассмеялся и сказал:

– Видел я, чтобы золотом платили за лесть, но еще никогда на моей памяти золотом не платили за честность. Цепь эта и рубины эти за то, что ты в своей драпе сказал одно: только норвежцам под силу победить норвежцев. И победу эту боги дали Эйрику только потому, что хотели вернуть на нашу землю исконные законы.

И потом все долго веселились, и одно было плохо, что женщин в их стане совсем не было.

На следующий день делили добычу, и Бьёрн получил долю кормщика за то, что он ударом топора сумел перерубить канат, привязывающий «Короткого змея», так что «Короткого змея» развернуло и его окружили с трех сторон. Бьёрн, правда, говорил, что всё было сделано, как велел Гудбранд: много людей закрывали щитами нос «Вепря» и с боков, и сверху, а он лишь выскочил из-за щитов на мгновение и рубанул что есть силы. Однако сам Гудбранд сказал, что мало нашлось бы смельчаков, что сделали бы такое, потому как стрелы и копья сыпались на них так, что в ином щите оставалось торчать по два копья да по дюжине стрел.

Попировав, все собрались по домам. Ярл ушел со всеми восемью десятками кораблей в Норвегию, и только Хельги с Бьёрном попросили его освободить их от службы до праздника Йоля, ибо собирались они забрать свои семьи из Сигтуны и отправиться в Норвегию по морю, пока не стало холодать.

Ярл не стал чинить им препятствий, только сказал, что на Йоль ждет их в Хладире.

На прощание Хельги обнялся с Кетилем, и оба они дали клятву, что увидятся не позднее Йоля и, что бы ни случилось, не прервут свою дружбу. И Хельги сказал:

– Простым пастухом встретил я тебя, Кетиль, четыре года назад. И ты сделал меня воином. А став воином, я смог исполнить свою мечту и стать скальдом и жениться на Ингрид. И верю я, что и твоя мечта исполнится, и поведешь ты в бой десятки кораблей. И тогда, хотел бы я верить, найдется на одном из них место и для простого скальда.

Кетиль рассмеялся и ответил:

­– Сколько бы я ни тужился, не под силу мне было сделать из тебя скальда. Этот дар дали тебе Один или его сын Браги. Но воином с нами ты стал не последним, и рад я буду видеть тебя на носу своего корабля, куда бы мы ни держали путь.

Бьёрн также обнял Кетиля и поблагодарил его за всё, что тот сделал для их семьи.

– Мой дом – это твой дом, Кетиль Гудбрандсон. Ты всегда желанный гость у нас, – сказал он, прощаясь.

В Сигтуне Хельги долго торговался с конунгом Олафом, чтобы продать ему обратно их двор с землей, но они так и не сошлись в цене. И повезло ему, что в ту пору Хёгни Красный решил жениться и купил у сыновей Торбранда их дом вместе с хлевом, амбаром и конюшней.

Так Хельги и Бьёрн погуляли на свадьбе у Хёгни, который женился на Асе, племяннице Сигрид. Потом они простились с Эдлой и конунгом Олафом, который все чаще предпочитал быть со своей наложницей, а не с той, кого вручили ему ободриты, и отправились на добром корабле на юг.

В плаванье ветры были им противны, но не прошло и четырех недель, как вошли они в Согн, и Хельги первый раз за много лет расплакался, узнав родные места. Второй раз расплакался он, увидев отца и мать. Рад был Торбранд увидеть сыновей и внуков с внучкой. Долго они пировали, а потом Бьёрн с Сигрун и сыновьями отправились к себе, на хутор Одда Одноглазого, а Хельги выстроил еще один дом неподалеку от дома Торбранда и зажил там с Ингрид и дочерью. И не прошло и восьми месяцев, как смог он поднять на руки сына, которого они назвали Эйриком в честь ярла.

Так и зажил Хельги Торбрандсон: несколько месяцев в году ходил на кораблях ярла, а в остальное время растил детей и хлеба, ходил в море за рыбой да на пирах с соседями сказывал драпы, что сам сочинил.

И было так, пока не пришли вести из Англии. Но о том сказано не в этой саге.

  Примечания