Сага о Ласке Сэме и его друзьях (СИ)

Император быстро пошел вперед. Он находился всего д десятке шагов от шат Ра генерала. Свита посчитала за разумное поотстать и не слишком пялиться на встречу двух влюбленных. Только где она? Неужели гордячка так и не выйдет навстречу императору? Чай не в публичном доме встречаются, надо приличия соблюдать... Нет. Полог походного шатра откинулся, и навстречу императору вышла она, Вивиан, женщина, без которой Виктор д'Анно-Петен не представлял свою жизнь. Вивиан была в платье довольно простого покроя, но лиловый цвет дорогой материи выгодно оттенял всю прелесть ее личика, в обрамлении белых кудрявых локонов. Вивиан носила скромные украшения: тонкую витую цепочку из золота с кулоном в виде рубинового сердечка и серьги из черных жемчужин. Бледная кожа оттеняла румянец на ее щеках, а губы, улыбаясь, открывали ряды прекрасных белоснежных зубов. Она была небольшого роста, с ладной гибкой фигуркой и тонкими ступнями, обутыми в легчайшие и изящные туфельки того же лилового цвета. "Да, господа, это женщина-миниатюра! Но это самая драгоценная миниатюра в моем королевстве". - не раз говаривал император своим самым близким друзьям. Глаза Вивиан сверкали, улыбкой она встречала того, кому отдала свою жизнь, не слишком задумываясь над тем, к чему это приведет. Ей было ровно пятнадцать лет, когда император увидел ее на одном из придворных приемов. Она возглавляла шествие от гильдии законников и преподнесла миператору большой букет ярко-фиолетовых цветов околыча, символа гильдии. Виктор ее заметил, но не подал и виду, тем более ничего никому не сказал. Через четыре года семья Вивиан получила еще одно приглашение на главный бал в столице. И девятнадцатилетняя девушка стала самой большой сенсацией сезона. Еще бы! Сам император танцевал с ней три танца! К ней стали присматриваться. А кому-то хватило и трех танцев, чтобы влюбиться раз и навсегда. И этот кто-то был молодой император. Все еще молодой. Вивиан не испытывала любви. Она испытывала восторг. Высший свет. Благосклонность императора. Весь мир ложился к ее ногам. "Милочка, быть фавориткой императора - не самая лучшая участь для молодой девушки... - отец Вивиан, судья Ракуи д'Харианс, был человеком здравомыслящим и весьма умеренным в своих запросах. - мне кажется, моя карьера тоже как-то связана с тем, что ты сегодня танцевала с самим императором. Но лучше бы я оставался помощником судьи в глухой деревне, чем это".

Судьей отец Вивиан стал два года назад. Тогда же он получил право на герб и дворянство, которое не передается по наследству. Еще через год он был произведен в дворянский чин, что совершенно старика не радовало. Он был честен, неподкупен, неудобен, но оставался на своей должности. Это и удивляло старика. Но теперь он разобрался в том, кто благоволит к его (его ли?) особе и помогает сделать карьеру. Виета, мать Вивиан тут же набросилась на мужа с упреками. Ее любимым занятием было объяснять мужу, что он нерасторопный никчема и не может как следует устроить свою жизнь и жизнь своего семейства. Что в таких платьях показываться в свете стыдно и непристало ему, судье, экономить на важнейших женских потребностях. И нечего говорить, что он мзду не берет. Законную мзду мог бы и брать. А не брать только незаконную. И вообще перебивать нечего, а потом начинался поток слез и еще менее членораздельных, но весьма эмоциональных попреков, сопровождающиеся истерическими воплями. В такие минуты старик Ракуи вспоминал имена и лица наемных убийц, им лично осужденным к виселице и жалел, что хотя бы одного из них не догадался помиловать.

- Сир... - Вивиан присела в глубоком церемонном поклоне.

- Вивиан, дорогая моя! - император смотрел так, что было ясно, насколько ему не терпится уединится с девушкой, немедленно!

- Прошу вас, сир, следуйте за мной!

И Вивиан направилась в палатку изо всех сил сдерживаясь, чтобы не броситься любимому прямо на шею и расплакаться, от избытка чувств.

Замковая гора. Магеллон. Вольные баронаты. Спорная территория.

"Люблю я петь про горы Манхи"... - пел граф Тобрук. Он пел на северно-нартаусском наречии, как раз в тех местах и сложили эту удивительную песню. Пел ее граф громко, ноты отчаянно перевирал, мотив постоянно сбивался в такт движений графской руки, подносившей бокал густого рубинового вина к губам поющего. И все это означало, что граф находился в отличном расположении духа. Сейчас его сиятельство подумывали, не заказать бы ему парочку девиц, тем более, что юная дочь барона Локри давно намекала любовнику о возможности привлечь к их играм еще одно столь же юное, но и столь же развратное существо женского пола. Вот только не открывала, кого. Знает, маленькая штучка, что тогда я попытаюсь добраться до этой птички самолично...