Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны

Скальд опустил ладони на ее талию. Она коснулась его плеч.

Свадебное платье кружилось среди белых лепестков роз.

Брызгал желтый свет. Тепло. И музыка.

Вокруг не никого — только они одни. Он и она.

Силиста улыбалась. Она не сводила с него глаз. Она словно изучала его лицо, а он проделывал то же самое с ней.

— Скажи это еще раз, Скальд.

Он не сдержал смешок.

— Ты слышала это миллион раз.

— И хочу услышать в миллион первый… прошу. Это же не сложно?

— Не сложно.

— Тогда наклонись.

— Прямо на ухо?

— Прямо на ухо.

Он наклоняется. Губы едва касаются ушной раковины.

И Скальд говорит:

— Я люблю тебя. И ты только моя. Душой и телом.

Она смущенно улыбается и касается щекой его груди.

— Мне так хорошо с тобой, Скальд.

Они медленно качаются в танце.

— А мне с тобой.

— Мне бы хотелось, чтобы эти минуты никогда не заканчивались. Хочу, чтобы этот танец длился вечность. Пока ты рядом, пока я могу касаться тебя… мне так хорошо и спокойно на душе, ты бы знал.

— Я знаю, Силиста, знаю.

Она смотрит ему в глаза, поднимается на носочки и целует в губы. Поцелуй оказался слишком влажным. Скальд ощутил на губах вкус железа.

— Что это?

Он коснулся кончиками пальцев своих губ и увидел на подушечках алое пятнышко.

— Силиста…

Он в ужасе смотрит на нее.

Она отходит назад.

Силиста хватается за живот — огромный. Слишком большой даже для беременной!

— Ах… Скальд… помоги…

— Силиста!

Скальд бросается к ней, но она выставляет руку и отталкивает его.

— Нет… нет… помоги…

Она одновременно просит о помощи, но и отталкивает его. Скальд ничего не понимает.

— Скальд… я больше так…

С ее губ течет алая струйка.

— Не выдержу…

— Силиста, нет… прошу… дай мне помочь тебе!

Он подходит к ней вплотную, но Силиста бьет его двумя руками в грудь.

— Нет! Нет! Не подходи!

Из глаз текут слезы.

— Силиста… не надо… прошу…

Ее губы открываются шире. Скальд смотрит на живот — что-то в нем шевелится.

— Силиста…

Она выгибается дугой и открывает широко рот. Так широко, как не способен открыть рот ни один нормальный человек. Рот занимается больше половины всего лица. Глаза и нос будто сдвинулись к подбородку.

— Силиста… милая… что с тобой?

И из нее вырывается Алый Вопль.

Красный фонтан хлещет изо рта Силисты. И чем больше крови выходит из нее — тем меньше становится живот. Он сдувался, словно воздушный шарик.

— Силиста!

Кровь градом сыпалась на всех и вся.

Алые брызги заливали желтую площадь, окрашивали белые розы в красные и дождем поливали Скальда.

Он в ужасе стоял и смотрел на все происходящее, не в силах ничего сделать.

Силиста извергала фонтан крови у него на глазах. А он… стоял, не двигался. Просто смотрел.

— Силиста…

Живот совсем стал плоским. Последние всплески крови брызнули изо рта. И потом Силиста прикрыла рот рукой, ее лицо вернуло прежнюю форму — глаза и нос вернулись на свои места. Рот уже не был таким огромным.

Скальд осторожно посмотрел на нее, и заметил, что… на него смотрит — нет, не Силиста, — а Эвристика.

Ее белое лицо в крови. Она улыбается, глядя на Скальда, и прикрывает рот ладошкой.

— Ой… простите… — произнесла она писклявым голоском, — я не нарочно…

— Какого…

И раздался смех.

Эвр смеялась в лицо Скальду, облаченная в свадебное платье Силисты. Она явно наслаждалась устроенным представлением. А потом она сорвалась с места и побежала прочь, прямо в темный лес.

Продолжая смеяться, Эвр оглядывалась через плечо и игриво глядела на Скальда.

Она ничего не говорила — только смеялась.

А Скальд, весь в крови, стоял на месте, и внутри все опустело. Эвр безжалостно растоптала того, кого он любил.

И он ей никогда этого не простит.

Эвр открыла глаза.

— Как все прошло? — раздался над ней голос Гринштейна.

Эвр пришла в себя, вздохнула и расслабленно легла в бархатном кресле.

— Безупречно, — ответила она, щелкнув язычком.

— Правда?

Она кивнула.

— Я пробираюсь все глубже в его подсознание. У него не получается сопротивляться мне. Я трогаю слишком личные воспоминания. Это его слабое место.

— «Слабое место»?

— Те, кого он любит. Силиста. Натаниэль. Он слишком сильно дорожит ими. Воспоминания о Силисте особенно ценны для него. Но есть кое-что еще…

Гринштейн сам взялся за колеса инвалидного кресла и приблизился к Эвр.

— Что же? О чем ты говоришь, Эвр?

Она сделала паузу, насладившись ощущениями, наступившими после того, как Гринштейн назвал ее Эвр.

А потом ответила?

— У него появились новые чувства.

— Чувства?

— Любовь. Я ощущаю ее в нем.

— Скальд в кого-то влюбился?

— И я, кажется, знаю, в кого… я найду ее сегодня же, если хочешь.

— Конечно, Эвр, конечно! Если у него есть новая любовь это добавляет ему слабости. Любовь делает человека уязвимым. Он не сможет черпать оттуда силу. Если как следует надавить на него… заставить страдать тех, кого он любит… это сломает его самого. Он начнет сдаваться под нашим натиском. И уже мы сможем ставить свои условия, если того потребует ситуация.

— М-м… ты прав, Вили…

На самом деле она так не считала.

Она любила своего Вили всем сердцем и не считала себя слабой.

— Но пойми… Скальд будет сражаться за тех, кого любит. И тогда мы можем пострадать.