Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

— Призраков были слишком много в тот раз, — ответил Хоакин, — скорее всего, они тоже сражались в тот день. И выжили.

— Жаль, что мы не добили их до конца, — Альбедо стукнул кулаком по столу, — я должен был остаться!

— Нет.

Элен положила руку другу на плечо.

— Ты поступил правильно, Альбедо. Ты знал, что кто-то должен позаботиться об Энтони. Ты не мог позволить себе умереть. Ради Лианы и Аладара. Ты сделал то, что должен был сделать. И поступил правильно во всех отношениях.

— Она права, дружище, — кивнул Хоакин, — никто не мог тогда гарантировать полную и безоговорочную победу. Мы потеряли многих. И сейчас пришел наш черед дать отпор врагу. Нет прошлой и новой войны. Она все та же. Продолжается. И у нас есть шанс набраться сил и нанести ответный удар. Сегодня твой племянник, Айс и Скальд доказали, что мы сильны. И мы еще способны бороться.

Скальд знал, что битва в Колодце — только начало. Ночью он почти не спал. Силиста и Натаниэль продолжали сниться. Он часто просыпался в поту и пил воду, а потом ложился снова. И все повторялось.

Кошмары не ушли после гибели ведьмы.

Каждый раз, касаясь головы мальчика в белом, его рука окрашивалась в багровый цвет.

На следующий день состоялись похороны Мисы.

После страшной бури, обрушившейся на Перламутр-Бич, небо не прояснилось. Тучи продолжали сыпать мелкий дождь по нескольку раз за день.

Энтони отчаянно не желал представлять себе то, как выглядит тело Мисы, лежащее в гробу.

Воспоминания о темном призраке Мисы, гнавшимся за ним по Пляжу, нахлынули на него с новой силой. Теперь Энтони понимал, что во всех этих жутких иллюзиях виноваты Присцилла Пирс и ее совы. Они насылали на него и на Скальда жуткие видения.

События минувших дней становились все более понятными.

А оставшиеся ненайденные ответы скрывались под водой.

Когда гроб опускали под землю, Энтони наклонился к дяде и спросил его:

— Почему ты отпустил меня вчера?

Дядя спокойно ответил:

— Хороший родитель знает, когда приходит его время уйти в сторону.

— Но я мог погибнуть.

На это дядя Альбедо ничего не сказал.

Потом Энтони почувствовал, как его взяли за руки. С двух сторон. Матео и Беатрис. Беа уткнулась заплаканным лицом ему в плечо. И он сжал ее ладонь крепче.

Энтони обменялся с Матео тоскливым взглядом, и друг прижался к нему ближе.

Они рядом с ним. Его друзья. Энтони знал, что Матео и Беатрис не оставят его. Но вчера ему пришлось сражаться с совами плечом к плечу с Айс. И доктор Скальд… Энтони чувствовал, что связь между ними становилась все крепче.

Энтони со Скальдом и Айс за последние двое суток объединило нечто большее, чем его объединяло с Матео и Беатрис. Они — его друзья, которые разделяют с ним общую потерю. Но Миса… Энтони всегда чувствовал, что для него она значила нечто большее.

«Каков эгоист».

Миса была для Матео и Беатрис хорошей подругой. Для Беа — лучшей. Но для Энтони… Миса стала океаном — самой свободой.

И он лишился и того и другого в один день.

Когда гроб исчез из виду, Энтони смотрел на фотографию Мисы в рамке. Она смотрела на него, словно живая. Он не мог поверить, что ее тело сейчас там, внизу. В паре шагов от него. В яме. За деревянной крышкой.

Ему казалось, что она просто не здесь: в магазине, дома на кухне, в своей комнате. Отдыхает, ест, читает.

Но это не так.

Ее нет.

Ее просто нет.

Все разошлись, а Энтони остался у могилы. Альбедо, Матео и Миса ждали его в машине.

Он стоял перед фотографией Мисы и говорил с ней: