Сага о пьяном студенте

— Какое оскорбление? Люди только что вернулись из страшного боя. Просто они слегка расслабились. Что тут плохого?

— А доклад адмирала?..

— …свидетельствует о глубоком уважении к вам. Это перед злыднем начальником можно тянуться в струнку и рапортовать по всей форме. Вы же, господин президент, отец всей Галактике, и он разговаривал с вами как любящий сын со справедливым отцом.

— Гм… если бы я так разговаривал со своим отцом…

— Вы очень добрый отец.

— А если я закрою на все эти проделки глаза?

— Уверяю вас, тогда мы сможем так поднять ваш рейтинг, что у ваших соперников не останется никаких шансов на победу. Не забывайте, это именно под вашим чутким руководством был нанесён смертельный удар пиратам! Именно в ваше президентство с ними будет покончено окончательно. И при таком раскладе ваша расправа над героями войны не сулит вам ничего хорошего.

— Ладно, я понял. Сделаем вид, что так оно и планировалось с самого начала. Где там эти журналисты? Пойдёмте делать политику.

Я проснулся и блаженно потянулся. Тут я заметил, что у меня на животе мирно посапывает голова адмирала. Кажется, ему тоже понравилось место около тёплой трубы. Но, как истинный военный, соблюдая субординацию, он не отодвинул меня, а устроился рядом. Да, сильна военная косточка в нашем адмирале. Интересно, мы уже прилетели в столицу или ещё нет? Надо бы спросить у рулевого. Тут я увидел рулевого, который, пошатываясь, шёл по коридору и стонал, держась руками за голову.

— Эй, мы уже прилетели в столицу или нет? — окликнул я его.

Рулевой поднял на меня мутные глаза.

— А хрен его знает, — честно ответил он. — Но если я сейчас не за штурвалом, то значит, прилетели.

— Да? Тогда хорошо. — С этими словами я снова опустил голову на пол и заснул.

— Вставайте! Вставайте! — этот крик, раздавшийся в корабле, заставил меня подскочить метра на два и стукнуться головой о потолок. Голова начала медленно раскалываться. Я поспешно нашарил на поясе лекарство и сделал изрядный глоток. Я успел заметить, что остальные члены экипажа, отчаянно матеря крикуна, также занимаются самолечением.

— Ну что ты орёшь?! — поинтересовался у крикуна старый адмирал, опуская недопитую бутылку с лэкором. — Кто ты вообще такой? Я не помню тебя!

— Что?! Я личный адъютант его королевского величества Дурда Пятого, короля Бургнара!

— Ну и что? Это не повод так орать! Вот, лучше выпей. — Адмирал протянул адъютанту почти пустую бутылку. Адъютант испуганно отшатнулся. — Не хочешь? — изумился адмирал. — Тогда вон у Студента спроси. У него покрепче будет.

С этими словами адмирал допил бутылку и швырнул её в угол, где уже лежала горка аналогичных бутылок. Адъютант опешил и даже стал слегка заикаться.

— Я п-приб-был с-сюда по лич-чном-му рас-споряжению ег-го вёл-личест-тва…

— И что его величеству надобно?

— Он требует вас к себе!

— А пошёл он… Ежели надо, сам пусть сюда подваливает!

— Да как вы смеете?! Да вы… Да я…

— Подвинься, — попросил я, пытаясь пройти мимо этого адъютанта, вставшего посреди дороги.

От моего толчка тот улетел как раз в тот угол, где были сложены все бутылки. Раздался грохот, звон и громкие вопли возмущённого адъютанта.

— Я всё доложу его величеству! Вас всех повыгоняют с флота! — Адъютант выскочил из корабля.

— А ведь могут и выгнать, — равнодушно заметил адмирал, прикладываясь к очередной бутылке. — За это стоит выпить.

— Согласен, — кивнул я.

Экипаж дружно согласился, что за это действительно стоит выпить.

— Эй, на рации, пригласи сюда остальных командиров кораблей, а то обидятся, что у нас есть повод выпить, а их не позвали.

— А фиг с ними, — отозвался радист. — Нам больше достанется.

— Как тебе не стыдно! — возмутился адмирал. — Они ведь твои боевые товарищи.

— Тогда ладно. Товарищей я люблю.

— В томатном соусе и под майонезом, — пошутил я.

Мои слова вызвали оживлённую дискуссию на тему гастрономических пристрастий. Этот разговор занял как раз всё то время, пока накрывали на стол и прибывали командиры остальных кораблей со своими помощниками. Вот тут и началась гулянка…

Его величество прибыл в самый разгар пирушки по случаю нашего всеобщего увольнения. Лэкор лился рекой, ещё большей рекой лилась очистительная жидкость. В самом деле, не мог же я уронить честь студентов Земли? И пока я эту честь нёс довольно высоко. По крайней мере я ещё не валялся под столом, как многие.

Его величество медленно вошёл в кают-компанию и замер, оглядывая пирующих.

— Что тут происходит? — недоумённо спросил он.

— А ты хто ваще такой? — поднял на него осоловевшие глаза какой-то сержант.

— Это его величество Дурд Пятый, свинья! — проорал уже знакомый нам адъютант.

— Почему он свинья? — изумился сержант. — По-моему, вполне ничего дядька.

Адъютант слегка опешил, потом позеленел.

— Но… я не говорил… я не то хотел сказать…

Дурд V нахмурился, мигнул, и адъютант тут же исчез, выволоченный из комнаты двумя дюжими охранниками.

— Я имел в виду, что ты свинья-а-а, сержант! — медленно затих его голос.

Мы с адмиралом переглянулись.

— За адъютанта! — дружно провозгласили мы, чокаясь.

Выпив, адмирал покосился на короля: