Сага о шпионской любви

– Да, конечно, я об этом помню, но это не помешает нашей экскурсии… Должна тебе сказать, что Париж разделен на двадцать округов. Нумерация начинается с Лувра. Возле него расположены сад Тюильри, Вандомская площадь с отелем «Ритц» и самыми дорогими ювелирными магазинами, затем следуют авеню Опера, театр «Комеди Франсез», Пале-Рояль, Старая биржа, Форум Ле Аль – бывший рынок «чрево Парижа», описанный еще Эмилем Золя, универсам «Самаритэн». Что еще я любила посещать в Париже? Это – новый художественный дворец д’Орсе, ставший таковым по воле покровителя искусств президента Жоржа Помпиду – он переделал его из одноименного роскошного вокзала – и теперь там выставлены полотна из старого Лувра и холсты Дега, Эдуара Мане и прочих импрессионистов. Ах да – площадь Вогезов, Люксембургский сад, Монпарнас, Монмартр с его красивейшим кладбищем, где похоронены братья Гонкуры, Генрих Гейне и масса других знаменитостей. Есть еще одно – Пер-Лашез. Если хочешь поклониться праху коммунаров, пойдем туда. Так что, выбирай, куда мы направим свои стопы!

– Почему только коммунаров? – «КОНСТАНТИНОВ» решил, что настала пора показать и свою осведомленность о достопримечательностях Парижа. – Там покоится прах и Мольера, и всей семьи Гюго, и Оскара Уайльда, и Бальзака, и Шопена, и Эдит Пиаф…

– Ари! – воскликнула турчанка. – Ты не перестаешь меня удивлять! Значит, ты бывал в Париже, а мне ничего не сказал?! Ты – сейф, набитый секретами!

– Что ж, всему свое время… Теперь – сказал! А удивлять тебя я не перестану до конца дней своих. Иначе – скучно! Вот туда и пойдем… на Монмартр! Там, в отличие от Пер-Лашез, меньше посетителей, а, как ты помнишь, нам надо выяснить некоторые детали наших отношений, так ведь, Ширин?

– Значит, допрос все-таки состоится, мой дорогой муж?

– Ты опять преувеличиваешь, милая! Будет не допрос, а свободный обмен мнениями любящих друг друга людей.

– Бонжур! – говорит Ширин, когда они с Аристотелем добираются до нижнего Монмартра. – О Аллах! Сколько же здесь туристов – целые стада! А посмотри, Ари, на «Мулен Руж» – как он тускл и уродлив днем, будто снял с себя все румяна… А ведь когда-то в деревушке Монмартр царила тишь и Божья благодать, потом сюда приперлись все эти художники, все алкаши и развратники. Горбун Тулуз-Лотрек здесь писал до умопомрачения свою любовницу, проститутку Гулю. Его дружок, сейчас почти неизвестный певец Аристид Брюйан, перематывал шею красным шарфом, надевал черный плащ, сажал себе на колени Гулю и позировал до утра. Ужасно, что всю эту гадкую богему прославляла та же нищая богема. Подняли друг дружку до небес и вошли, сами себе, на удивление в историю. Создали себе славу, загадив все вокруг… Нет-нет, Ари, бегом отсюда – меня тошнит от бензиновой гари!

* * *

Не успели супруги войти на территорию Монмартрского кладбища, как раздалась малиновая трель мобильного телефона, лежавшего в сумочке Ширин.

– Да, слушаю! А-а, здравствуй, Мустафа! – радостно воскликнула турчанка и передала трубку Аристотелю.

– Здравствуй, здравствуй, мой друг! Что? Сегодня? Отлично! Во сколько и где? В ресторане «У Леона» в пятнадцать? Хорошо, я приду с женой заранее и буду ждать тебя за каким-нибудь столиком у окна. А она будет сидеть где-нибудь поблизости… Договорились? Жду!

Аристотель отдал мобильник Ширин и, неотрывно глядя ей прямо в зрачки, невозмутимо произнес:

– Милая, ты не одолжишь мне диктофон, которым тебя снабдил Селлерс? Он может мне пригодиться во время встречи с Ганнибалом…

Лицо Ширин вмиг покрылось красными пятнами, от волнения она вместо сумки засунула мобильник себе в нагрудный карман пиджака и закричала по-турецки:

– Ари, ну почему ты мне не веришь?! Клянусь Аллахом, я покончила со своим шпионским прошлым! Кстати, не последнюю роль в принятии мною этого решения сыграли те люди, которые задержали нас, когда мы с тобой возвращались с дачи… Но прежде всего помог мне ТЫ, твоя любовь! Поверь мне, Ари! – в глазах турчанки блеснули слезы. – Я поняла, что все эти шпионские шалости не по мне, понимаешь, это – не мое!

У нас на Востоке говорят: «От женитьбы кукол дети не рождаются». Ну, что путного могло получиться от нашего шпионского сотрудничества с Селлерсом? Да ничего! Ибо заинтересован в нем был только он, вся эта шпионская суета нужна была ему для продвижения по служебной лестнице, а мне? Мне это совсем не было нужно! Я рождена для того, чтобы любить и быть любимой. Рожать детей и воспитывать их. Слава Аллаху, с тобой я обрела любовь и очень верю, что она обоюдна… Ари, любимый, прошу тебя, придумай что-нибудь, чтобы американец оставил меня в покое. Если ты ничего не придумаешь, я обращусь к Ганнибалу – пусть он свернет ему шею, как он это сделал с рэкетирами, что требовали дань с твоего брата. Клянусь могилой моих предков, я ни перед чем не остановлюсь, если Селлерс снова начнет меня заставлять работать на него!