Сага о Тидреке из Берна

Потому нередко случалось, что один сильный человек, у которого был шлем и броня настолько крепкая, что ее не брало оружие и ни у одного слабого мужа не было на столько силы, чтобы приподнять ее с земли; — у него был и острый, крепкий меч, приличествующий его силе — (нередко случалось, что) он один часто побивал своим оружием сто слабосильных людей; и хотя его меч не брал оружия, древле сделанного, тем не менее он заносился с такой силой, что его не выдерживали узкие кости и тонкие бедра. И не покажется удивительным, что малосильный человек не мог при малой силе разрубить кости либо оружия сильного, которое он не был бы в состоянии снести. Когда жил Тидрек и его витязи, много времени прошло с тех пор, как измельчал народ, и немного было в каждой стране таких, кто удержался в силе.

И так как собралось вместе не малое число сильных людей и у каждого из них было лучшее оружие, одинаково хорошо резавшее оружие и тело, то нечего удивляться, что перед ними мелкий и слабый люд оказывался жалким. Нечего сомневаться, что древние мечи, которыми действовали с столь великою силою, брали железо, ибо еще изготовлялись таковые, что не притуплялись, хотя ими рубили железо. — Но всякое предание укажет, что не все люди были по природе одинаковы: одним приписывается большая мудрость, другим сила либо мужество, либо какое-нибудь уменье или столь большая удача, что о том могли слагаться сказания. Другой род саги тот, который говорит о разных приключениях (?) с чудесами и дивами, ибо таковые (на разные лады?) приключались в свете. Что в одной стране кажется чудесным, то в другой обычно. Так и недалекому человеку кажется чудесным, когда рассказывается что-либо, о чем он не слыхал; а человеку мудрому, знающему многие приклады, это не представляется чудесным, так как он разумеет, как (это) может совершиться. Но немногие люди столь разумны, что тому только поверят, что сами видели, а многие так недалеки, что тем менее в состоянии уразуметь недавно ими увиденное или слышанное, чем (скорее уразумеют то) мудрые, хотя бы они руководились одним лишь известием.

Пройдет некоторое время, и неразумный человек как будто ничего не видел и не слышал.

А саги об именитых людях потому полезно знать, что они указывают людям на мужественные деяния и геройские подвиги, объясняют, что дурных дел надо сторониться, различают доброе от худого для всякого, кто хочет в том правильно распознаться. Только согласное мнение многих, что один человек может забавлять долгое время, а большая часть забавных игр связаны с трудом, иные с большой затратой; другие могут состояться лишь при большом количестве людей, некоторые доступны лишь немногим и длятся недолго. Некоторые игры соединены с опасностью жизни, тогда как забава сагами или песнями не влечет за собой ни траты, ни опасности, и один человек может забавлять многих, желающих слушать, а, по желанию, забава доступна и для немногих, одинакова ночью и днем, при свете или в темноте. Неразумно называть ложью то, чего кто не видел или о чем не слышал, хотя он ничего достовернейшего о том не знает. Разумно — относиться с сознательным удовольствием к тому, что слышишь, прежде чем отнестись к тому с отвращением или презрением. Может и так быть, что слушающий не захочет что-либо слушать далее потому, что оно не похоже на его деяния, когда говорится о великих делах или подвигах тех, о которых поет эта сага. И хотя все хорошее, содеянное этими людьми преимущественно перед другими, о которых говорится в саге, покажется слушателям преувеличенным, но в сравнении с другими — все они в состоянии уразуметь, что нельзя сказать о том и ином столь великого, чтобы Всемогущий Бог не мог доставить на половину более того, если бы пожелал.

Главы 21–56

(по M²)[151]

Гл. 21. Был конунг, по имени Вилькин, славный победностью и храбростью. Силою и опустошением он овладел страной, что называлась страной вилькинов, а теперь зовется Sviðioð, и Gautland’ом, и всем царством шведского конунга, Skánœy, Sealand, Jutland, Vinland (AB: Vindland) и всеми царствами, какие к тому принадлежат. Так далеко простиралось царство Вилькина конунга, как страна, обозначенная (его именем). Таков и прием рассказа в этой саге, что от имени первого вождя принимает название его царство и народ, им управляемый. Таким образом и это царство названо страной вилькинов от имени конунга Вилькина, а народом вилькинов люди, там обитающие — все это, пока новый народ не приял владычество над той страной, отчего вновь переменяются имена.