Сага о Тёмных Воинах

– Ради нашего спасения. Ради нашего будущего. Нас бы всё равно убили, а теперь подумают, стоит ли. Значит, есть шанс остаться живыми. Ты не думай о себе, праведник. Ты – один. А у Вика семья, ребенок будет. Оливер тоже не против жить нормальной жизнью. Почему ты думаешь, что они этого не заслуживают? Из-за желания Правителя перевернуть всю систему, из-за этих странных женщин вокруг него, из-за не знаю чего, наши жизни в опасности.

– Вик? – Ториус повернулся к Ворону, и тот опустил голову.

– Такое должно происходить, наверное, – тихо заговорил Оливер, и все повернулись к нему. – Мир меняется и пережиткам прошлого в нем не место. Правитель сам вырастил своих соперников. Раньше Воины были молчаливыми исполнителями, но так не могло продолжаться вечно. Я понимаю Флэка. Когда вокруг тебя предатели, когда ни за что разрушают твою жизнь, лишают семьи и даже самой маленькой надежды на светлое будущее… Господи. У Вика хотя бы жена есть, а я потратил лучшие годы на вино и проституток.

– Я тебе давно говорил, что надо бросать это дело, – назидательно пробурчал Монах. – А ты всё – не надо мне ничего, и так хорошо! Ага. Теперь вот тоже будешь страдать.

– Уж лучше страдать только за себя, – едва слышно прошептал Вик. За эти дни он устал больше, чем остальные. Практически без сна каждую ночь он следил за Флэком, а днём был вынужден выходить на солнечный свет. Кровь для питания доставать приходилось с трудом, и Ворон чувствовал себя изможденным до предела. – Сейчас, когда я больше всего нужен своей жене, меня нет рядом. Меня может вообще больше не будет. И что ей делать тогда? Хорошо, если ребенок родится обычным, а если нет? Вдруг, пока я тут, их уже нашли, и… Вы несете ответственность только за себя! А я – нет! И это слишком тяжелая ноша. Вы даже представить не можете, что сейчас происходит у меня в душе! Вино, проститутки, какие-то Свободные Охотники, вера! Да пустота всё это! И слава, и власть! Ничто! Жизнь, её продолжение – вот что имеет ценность. Вы как хотите, а я больше не собираюсь оставаться здесь и минуты. Мне нужно возвращаться.

Вик встал и расправил плащ, готовясь к превращению в Ворона. Флэк поднялся следом и подошёл к товарищу, положил руку ему на плечо и заглянул в черные глаза, наполненные обидой и горечью.

– Ворон, я обещал тебе, что помогу. Что постараюсь сделать всё возможное для тебя и Даяны. Это были не пустые слова. Не обесценивай то, что важно для каждого из нас. Просто нам не повезло так, как тебе. Возвращаемся!

Ториус затушил костер, помог подняться Оливеру и все четверо снова стояли рядом, плечом к плечу, готовые к возвращению в убежище. Их ждала неизвестность, гнев Правителя и месть Ронга, никто не сомневался в этом. Но, раз метки не сработали, значит, Воины не нарушили закон и не предали Правителя. Это внушало надежду.

Город встретил Воинов такой же серой погодой, как и те земли, их которых они вернулись. Улицы были полны людей, снующих туда-сюда и отдавливающих друг другу ноги. При виде Тёмных Воинов, толпы расступались, прижимая путников к грязным черным стенам. Флэк шёл впереди и с плохо скрываемым омерзением смотрел по сторонам. Сейчас он смотрел на город без жалости после всех тех красивейших мест, свободных гор, горячих пустынь, густых лесов. «Зачем вообще нужны эти города? Уничтожить», – думал Флэк, вышагивая по улице. Перед стеной родного убежища он обернулся и увидел пустые глаза горожан, никчемных людей, не понимающих, ради чего они живут. Через секунду всего этого уже не было, а перед глазами Странника виднелись темные, холодные каменные стены.

Не без облегчения все разбрелись по комнатам, кроме Вика, – он бросился на кухню, выпил почти полную бутылку крови и, обернувшись Вороном, улетел. Флэк открыл окно, чтобы выгнать затхлый воздух из спальни, сбросил одежду и встал под душ. Горячая вода в неограниченном количестве в этом городе – исключительная прерогатива Тёмных Воинов. Остальные жители имеют в своих домах только холодную воду и всего лишь несколько часов в день. Флэк старательно вымылся, побрился и никак не мог заставить себя выйти из-под теплых струй. Всё тело болело, ладонь жгло от попадающей воды, и он вспомнил про мазь, которую дала ему Мэй. Мэй…